— Спасибо, — напряженно сказала она.
— Я уже прочел все отчеты, которые вы хотели мне показать.
— Да?
— Вы вчера отправили их мне по электронной почте.
— Но вы почти весь день были на совещаниях.
— Мне не надо много времени, чтобы отсеять зерна от плевел. — Без дальнейших церемоний он начал говорить о работе. Эбби хотела именно этого, но почему‑то приуныла.
Неужели она в самом деле хотела, чтобы он задавал ей много личных вопросов? Нет! Хотела ли она стать заложницей странных и неуместных ощущений под влиянием его мужского обаяния? Нет! Пусть он еще не смирился с тем, что его помолвка расторгнута, Эбби не желала, чтобы он развлекался за ее счет.
Когда‑то она была молодой и наивной и планировала счастливую жизнь с Джейсоном. Она была открытой и доверчивой, но после создала вокруг себя такие защитные барьеры, каким бы позавидовала любая охранная фирма. И Эбби не желала, чтобы эти барьеры уничтожил Габриель.
Однако он был прав, говоря, что его вопросы отнюдь не навязчивые. Между ними состоялся обычный разговор, какой бывает между двумя людьми, которые много времени проводили вместе.
Эбби просто боялась рисковать. Она почувствовала опасность, как только начала работать на этого непредсказуемого и харизматичного человека, который мог соблазнить ее не только красивой внешностью, но и интеллектом.
Она отгородилась от него, хотя верила, что он никогда ею не заинтересуется как женщиной. Она достаточно насмотрелась на его подружек. Среди них не было женщин за двадцать с каштановыми волосами и серыми глазами. Все они были сладострастными и чувственными, включая Люси, которая была настолько эффектна и красива, что, когда она и Габриель были вместе, было почти преступлением их не фотографировать.
Эбби вернулась в реальность и услышала, что Габриель завершает свой монолог упоминанием различных правовых лазеек, на которые они должны обратить внимание.
— Я остановлюсь у бабушки, — заявил он, когда самолет начал спускаться, и Эбби посмотрела в иллюминатор.
— Хорошо. — Она кивнула. — У меня есть адрес отеля. Я поеду на такси? Пока мы не будем работать, я просмотрю отчеты.
— Очень разумно, — пробормотал Габриель. — Но я думаю, вам было бы приятно встретиться с Авой. По крайней мере, она будет знать, с кем я часами торчу на работе.
— Разве она думает, что на работе вы занимаетесь чем‑то помимо работы?
Габриель усмехнулся:
— Кто знает? Она может подумать, что человек с разбитым сердцем будет искать того, кто его утешит.
Эбби покраснела. Следуя логике, она сделала вывод, что после того, как Ава познакомится с ней, она успокоится. Она поймет, что ее внук действительно только работает. Потому что он никогда не свяжется с такой, как Эбби.
Она не сомневалась, что он непременно найдет себе новую подружку — очередную гламурную прилипалу, как только они вернутся в Лондон.
— Вы, должно быть, много рассказывали ей о Люси, — произнесла Эбби, пока самолет садился. Габриель покосился на нее.
— Практически ничего, — признался он. — Моя бабушка не одобряет женщин, с которыми я обычно встречаюсь.
— Она их видела?
— Одну или двух лично, а остальных — в таблоидах. Похоже, она сформировала о них мнение примерно три года назад, когда я расстался с гламурной моделью, которая рассказала о наших отношениях одному из таблоидов. Боюсь, она с отвращением воспринимает женщин, охотящихся за моими деньгами.
Эбби ничего не сказала, хотя была на стороне его бабушки. Однако она не помнила, чтобы читала в таблоидах откровения о любовных похождениях Габриеля с тех пор, как стала на него работать.
Габриель встал. Эбби прошла впереди него, почувствовала жар его тела и затаила дыхание.
— Значит, лучше помалкивать, — сказала она.
Он густо покраснел. На самом деле он виделся со своей бабушкой реже, чем следовало бы, и говорил ей меньше, чем должен был. Ему не пришло в голову завести долгий и сентиментальный разговор о Люси, который в любом случае был не в его стиле. О помолвке он тоже ничего не сообщил. Четыре с половиной недели назад он сидел в одном из лучших ресторанов в центре Лондона и смотрел, как Люси открывает футляр с бриллиантовым кольцом и театрально ахает. Надев кольцо стоимостью в миллион, она прослезилась и заявила, будто не надеялась…
Эбби бросила на него язвительный взгляд из‑под ресниц, и Габриель подумал, что она — единственная женщина в мире, которая так откровенно и скептически относится к его мотивам и так искренне об этом говорит. Она могла читать ему долгие нотации о соблюдении руководящих указаний и барьерах, которые нельзя нарушать, но она лгала самой себе, если считала, что эти барьеры не нарушаются ежедневно, когда она так посматривает на него.