— Лейя! — не оборачиваясь, чтобы не нарушить магию, позвала я. — Смотри! Теперь-то ты мне веришь?
По кафелю застучали коготки. Лейя подошла ко мне и восхищённо снизу-вверх уставилась блестящими глазами.
— Ва-ау! — протянула она.
Листья потихоньку возвращали зелёный цвет, а бутоны поднимались.
Лейя понаблюдала со мной, но вскоре ей надоело.
— Ладно, я в столовку. Тебе что взять?
Меня мало волновала еда, не хотелось отвлекаться.
— Если не ответишь, останешься без обеда, — развернулась Лейя к двери.
— Как обычно, — не отрывала я взгляд от цветка. Его оживление завораживало. — Булочку какую-нибудь и чай зелёный с жасмином.
— Оке. Может, на стрёме постоять? — обернулась она. — Смотри, осталось десять минут.
— Уж его-то шаги я точно услышу, — усмехнулась я.
— Вот и славно. А то пока я тут торчать с тобой буду, так там всё самое вкусное разберут!
Я глянула как закрылась дверь за Лейей и продолжила вливать энергию. Бутоны вновь заалели. Я увлеклась и потеряла счёт времени.
В коридоре слышались топот и разговоры — коллеги возвращались с обеда, и все звуки слились в единый шум. Мне казалось, что прошла всего минута, но дверь распахнулась. Свет в ладонях потух, я резко убрала руки за спину, но по выражению Данза поняла, что он всё видел: поднял брови и застыл с открытым ртом, словно хотел что-то сказать. Перевёл взгляд на учебник на столе, затем на цветок. Я виновато поджала губы и на миг зажмурилась. Зачем он каждый раз заходит ко мне? Почему нельзя сказать по громкой связи или позвонить?
Данз кашлянул и строго проговорил:
— Не стоит заниматься на работе личными делами.
В груди вспыхнуло, дыхание участилось. Я сжала кулаки за спиной. Мне надоело терпеть. Где мне ещё заниматься делами, если я дома появляюсь только чтобы поспать? А ведь я даже не высыпаюсь!
Я посмотрела на него исподлобья, затем вскинула подбородок.
— Обеденный перерыв — это моё личное время, — громко сказала я. — И в этот час я имею право отдыхать и заниматься чем мне угодно, а не только работой.
Данз опешил, словно не ожидал такого ответа. Помедлил, затем также уверенно пояснил:
— Я имел в виду, что не стоит этого делать в моём офисе. Это может быть рискованно, а за технику безопасности здесь несу ответственность я. Моим сотрудникам ничто не должно…
— Тогда я буду на час выходить на улицу и практиковаться там, — ровным тоном ответила я и искусственно улыбнулась.
Данз выглядел спокойным и сдержанным. Он начал закрывать за собой дверь, а я внутренне возликовала, но он вдруг резко её распахнул, словно вспомнил, зачем заходил.
— А! — воскликнул Данз. — Я скорректировал сроки поставки, поэтому любовное зелье нужно доработать сегодня, — твёрдо сказал он, но мне показалось, что он придумал на ходу, мне в отместку.
Я раскрыла рот от возмущения. Это означало, что мне придётся работать как минимум до двенадцати ночи, хоть и за хорошую доплату, но меня это не устраивало — так долго я ещё не задерживалась. Хотелось ему врезать или выругаться. Я стиснула зубы и сдержалась. Натянуто улыбнулась и помягче проговорила:
— Но ведь на это давалась целая неделя… А мне ещё несколько видов других зелий нужно доработать, — повела я рукой вдоль стола и схватила пробирку с салатовой жидкостью. — Вы ведь говорили, что это всё тоже срочно. Может, тогда с любовным зельем соседний кабинет лучше справится?
Да, подставлять коллег нехорошо, но у них работы в пять раз меньше! Почему Данз всё скидывает именно на меня? Да никто здесь больше не задерживается по вечерам! Шесть часов пробило — и больше никого в офисе нет, кроме меня! Не считая самого Данза, который сидит до ночи в соседнем кабинете — видимо, проверяет, чтобы я работала, и злорадствует.
— Я им тоже дал задание. А с этим зельем ты справишься лучше, — быстро проговорил он и, не дожидаясь моих возражений, закрыл дверь.
Он точно мне мстит! Потому что я возразила или посчитал, что у меня есть лишний час, чтобы заниматься зельеварением? Он так говорит, будто я незаменимый специалист. А по факту просто нашёл на кого можно спихнуть работу.
Я не замечала, что сжимала пробирку в кулаке, пока она не треснула. Кожу пронзила боль, багровые капли слились с салатовой жидкостью и испачкали белый стол. Я очнулась от мыслей, выбросила осколки в ведро и накрыла левой рукой рану. Ладонь загорелась слабым зелёным светом, и порезы затянулись.
Я вымыла руки и собиралась спрятать учебник по исцелению в нижний ящик стола. Был ли теперь в этом смысл? Данз уже всё узнал. Хотя… вдруг решит проучить меня и сожжёт книгу? Я забеспокоилась и прикрыла её кучей документов по зельеварению.