Дискриминация, мы, значит — на деревянных сидеть должны, а преподы — на мягких свои попы располагают.
Масштабы поражали. Пусть у нас в университете тоже училось много тысяч студентов, но и буфетов, столовых и кафе было много. А тут одна столовая, рассчитанная на весь состав.
В конце столовой стояла огромная печь. Нееет, не электрическая печка, а настоящая русская печь, рядом с которой стоял длинный стол, застеленный белоснежной скатертью. К этому великолепию и повёл меня фей.
— Чавой это вы тут ходитя? — вдруг раздался голос, от которого я подпрыгнула и начала озираться. В столовой никого не было кроме нас двоих, — до обеду ещё три часа, пшли отседова, нечаво туточки шастать.
— Что ж ты вредная такая, печка? — сказал Саша, а я во все глаза уставилась на печку.
Она что ж, говорящая? И тут вспомнила печку из мультфильма «Вовка в тридевятом царстве», точно, та тоже говорила. Сколько же ещё меня ждёт неожиданностей?!
— А неча мне тут шастать, вам только волю дай, будете ходить целыми днями, кушать просить. Ждитя обеда.
— Так я с новенькой, она из другого мира, голодная, только прибыла, не вредничай, дай поесть, а, — и такую умильную рожицу состроил, что я бы ему последнее отдала.
— С новенькой, значится, ой, и худющая кака, девица, тебя что ж не кормили совсем? Ладно, берите, но чтоб я вас до обеду больше не видела.
— Спасибо, печенька, — оскалился Сашка и рванул к рядом стоящему столу.
— Спасибо, — выдавила из себя я.
— А ты, девица, заходи, коли оголодаешь, негоже это — костями-то греметь-ходить, срам какой. Но токмо одна, а то повадятся ходить и клянчить, — я лишь улыбнулась, шепнула, что обязательно так и буду делать, и помчалась к Сашке.
— Ты чего есть будешь? — спросил фей, рядом с которым уже стояло блюдо с румяными пирожками, запах от которых был такой, что мой желудок мгновенно заурчал. И тут рядом с пирожками появилась тарелка с куском мяса и тушёными овощами, кружка с морсиком и тарелка с салатом.
— Ааа, откуда это всё?
— Как откуда, печка ж разрешила, а это скатерть-самобранка, говори, чего есть будешь, и пойдём за столик.
Божечки, скатерть-самобранка, с ума сойти, и как решить, чего же я хочу, это ж как в Винни Пухе, «и того, и другого, и можно без хлеба». В общем, долго я определялась, но потом решила, что за пять-то лет всё перепробую, и остановилась на любимой картошке пюре с курицей, овощном салате и компоте. Куда ж без компота.
Уселись за ближайший столик. Было так вкусно, что не знаю, как язык не проглотила. Но, несмотря на божественную пищу, у меня было много вопросов, которые требовали ответа:
— Саш, а у вас что, принято обращаться к людям… и нелюдям по прозвищам? — эта Малахитница не давала мне покоя.
— Нет, с шего ты вжяла? — с набитым ртом спросил он.
— А Малахитница, это что же, имя такое?
— Ну да, её вше так нажывают, ещё хожяйкой Медной горы иногда, — наконец, дожевал он, — но это ж неудобно, Малахитница она.
Вот те раз, так вот она какая, хозяйка Медной горы. А я всегда думала, что это старушка скрюченная, вредная и жадная до своих сокровищ. Нежданчик.
— Ладно, а с дворянством у вас как? — ещё один вопрос, который меня интересовал.
— Как и везде, высшие дворяне — это прямые потомки Великих, остальные — те, кто заслужил — графы, бароны, виконты, — пояснил фей.
— А Великие — это кто? А ты дворянин? — уж очень он был не похож в моём представлении на аристократа.
— Я барон, а Великие — это покровители наши, вот у тебя, как у ведьмы — Баба Яга.
— Почему ты решил, что я ведьма? — как это он на глаз определил, я, вроде, метлу за пазухой не таскаю.
— Ты ж человеческая девушка, а вы, если магией наделены, значит ведьмы, только есть ещё вариант, что ты полукровка, — разошёлся этот фей не на шутку.
— Так стоп, хватит, Бабы Яги, полукровки, ведьмы, видимо, я не готова сегодня ко всему этому. Хватит, потом сама почитаю в библиотеке. Где она, кстати? — я решила, что мне надо отдохнуть от этой информации, и я подумаю над ней завтра.