- Я не буду спрашивать тебя, что ты собираешься делать в этой деревне, но должна быть уверена, что наши пути больше не пересекутся.
- Мне тоже этого хочется. Вам не терпится от меня избавиться, но придется немного подождать. И давайте больше не будем продолжать этот разговор.
Всю оставшуюся дорогу они проехали в молчании, пока не достигли нужной деревни. Кристи попросила остановиться, не заезжая в нее, чтобы кто-нибудь не стал свидетелем того, как крестьяне узнают в девушке свою пропавшую госпожу. Амелия не возражала: ей тоже не хотелось быть узнанной на тот случай, если Генрих станет дознаваться, кто помог бежать его служанке.
Кристи неторопливо приближалась к дому управляющего, хотя ей очень хотелось, чтобы ее поскорее доставили к отцу.
- Матерь Божья! Леди Кристи! Вы ли это?! Глазам не верю, вот радость-то! Где вы пропадали все это время? Мы уж и не надеялись увидеть вас живой! - причитая, тараторил управляющий.
- Долгая история. А теперь быстро доставь меня в замок! Я очень устала.
- Слушаюсь. Сию минуту будет исполнено! - радостно отозвался он
Кристи входила под сень родного дома. Молва неимоверным образом успела обогнать ее, и все слуги высыпали навстречу. Совсем седой отец был не в силах поверить своим глазам.
- Папочка! Милый, дорогой папочка! Как я по тебе соскучилась! - она с рыданием устремилась в распахнутые объятия.
- Живая! Девочка моя, живая! Я счастлив, что Богу было угодно вернуть тебя мне! - слезы бежали по его состарившимся щекам, - что приключилось с тобой, любимая?
- Я не хочу об этом вспоминать, - упрямо мотнув головой, произнесла она.
- Значит, так тому и быть! Главное, что ты снова дома, и я могу прижать тебя к своей груди. Остальное не важно.
- Папа, Рауль еще не вернулся?
Только что светившиеся радостью глаза затянулись дымкой печали и тревоги.
- Нет, девочка моя. И мы не знаем, где он и что с ним. Поговаривают, что король должен вот-вот возвратиться, может, и наш Рауль вернется с его отрядом. Будем ждать и надеяться, это все, что нам остается. Ты же вернулась, значит, не все потеряно.
- Госпожа, что это на вас надето? - с испугом уставилась на Кристи Сьюзен.
- Ты права, надо переодеться. Приготовь мне ванну и другое платье! В этом наряде я не желаю оставаться больше ни минуты! - и, ласково поглядев на отца, побежала в свою комнату.
После ванны и обильного ужина, которым ее потчевали (повара и слуги, обрадованные ее возвращением, изо всех сил старались угодить), Кристи растянулась на белоснежных благоухающих простынях. Спальня светилась чистотой, словно хозяйка никогда и не покидала ее. Ох, какое блаженство понежиться на мягкой кровати, ощутить прикосновение тончайшего шелка ночной рубашки после грубой и жесткой материи. Как же ей всего этого не хватало! Наконец-то она снова дома! Но Кристи признавалась себе, что если бы представилась возможность променять все это на одну ночь в объятиях Генриха, она согласилась бы, не задумываясь.
- Как он там? Как переносит свою потерю? Кто его утешит? - от этих мыслей к горлу подступали рыдания. У нее разболелась голова. Сжав руками виски, девушка попыталась заснуть. В дверь настойчиво кто-то скребся. Не выдержав, она встала, подошла к двери и чуть приоткрыла. В комнату с громким лаем, весело вертя хвостиком, вкатился Молли. Кристи подхватила подпрыгивающего от радости пуделя, который, повизгивая, лизал ее лицо.
- Глупенький! Что ты делаешь? Я уже вся мокрая, - она вытерла лицо рукавом, - хватит, хватит! Давай спать.
Обняв теплый белый комочек, она, наконец, уснула. В снах присутствовал Генрих, смутная тревога поднималась в ее душе: Кристи то находила его, то вновь теряла. Огромные волны подхватили его тело, когда кузен Джеймс нанес смертельный удар мечом ему в спину, а потом сбросил с обрыва в море. Кристи бежала по берегу не в силах помочь, сердце разрывалось от боли, а душа металась, как раненая львица. Проснувшись, девушка долго осмысливала свой сон.
глава 5
Рауль открыл глаза и огляделся по сторонам. Как он попал сюда? Кто эта женщина, склонившаяся над ним?
- Где я?
- Вы у меня дома. Мой слуга нашел вас на дороге. Вы истекали кровью.
- А что я там делал?
- Вы уже неделю не приходите в сознание. Мы даже не знаем, как вас зовут.
- Вот дела... Похоже, я и сам не знаю, кто я.
- Меня зовут Сара. Вы на Сицилии, в моем доме. Можете чувствовать себя совершенно спокойно. Здесь вам ничто не угрожает, - прекрасная сицилианка откинула за спину свои иссиня-черные волосы.
Рауль невольно залюбовался ею, сердце учащенно забилось. Какая разница, кто он такой, главное, что остался мужчиной, раз способен реагировать на красивую женщину. Он в нерешительности протянул к ней руку, но только пошевелился, как острая боль в голове, чуть снова не лишила его сознания, на лбу выступили капельки пота.
- Вам рано двигаться, лежите спокойно.
- Легко сказать. Я потерял память, но, к счастью, не утратил чувств, и при виде вас мне хочется петь, прижимать вас к груди, целовать.
- Похоже, вы быстро поправитесь, раз у вас появились такие желания, - ласково улыбнувшись, хозяйка поправила больному подушку и прикрыла могучее тело простыней. Сара с трудом проглотила подступивший к горлу комок. Нелегко было ухаживать за этим красивым белокурым гигантом: ведь ей приходилось обтирать его влажной губкой, гладить руками это обнаженное тело, такое мужественное и привлекательное. Что происходит? Она начинала трепетать от одного только прикосновения к нему, а ведь была не девочкой и хорошо осведомлена об интимной стороне жизни. Правда, всего год она была замужем, а теперь вдова: три месяца назад муж ушел в море на торговом судне и не вернулся. Как рассказал капитан второго корабля, идущего следом, на палубе вспыхнул пожар, и объятое пламенем судно пошло ко дну. Сара не любила мужа, отец отдал ее в жены своему кредитору, за что тот простил ему долг. Она знала, что очень красива, поэтому-то ее и взял муж без богатства и приданого. Зато теперь, оставшись вдовой, Сара сделалась богатой и независимой женщиной. Она владела большим красивым домом, виноградниками и несколькими кораблями.
Уже месяц, как Рауль совершенно поправился, но память так и не вернулась к нему. Сара была этому рада, но вида не показывала. Она знала, что он из армии короля Ричарда, на это указывала одежда, в которой его нашли. Сара приказала слугам сжечь ее и никогда не вспоминать при нем ни об англичанах, ни о французах, которые всю зиму находились на Сицилии. Она с нетерпением ожидала их отплытия, чтобы вздохнуть свободно: ей очень не хотелось, чтобы этот красивый мужчина покинул ее дом.
Рауль тщетно пытался собрать обрывки мыслей, но ему никак не удавалось. Какие-то картины всплывали в мозгу, но ни имен, ни названий он не помнил. Поначалу ему снилась огненно-рыжая зеленоглазая девушка, она протягивала к нему руки и звала, звала, выкрикивая его имя, которое он никак не мог разобрать. Девушка была очень красива, и он понимал, что знает ее, ибо она была ему очень дорога. Просыпаясь, не мог сообразить, как объяснить этот сон. Саре он ничего не рассказывал, боясь обидеть ее. Да, эту зеленоглазую красавицу из сна он любил, но кто она такая вспомнить не получалась.
Сара стояла в беседке, которую со всех сторон увивал виноград, создавая внутри приятную прохладу. Глаза ее были закрыты длинными вздрагивающими ресницами, а на губах играла таинственная чарующая улыбка. Руль видел, как переливаются ее распущенные черные волосы, искрясь от солнечных лучиков, попадающих на них сквозь виноградные листья. Волосы, словно накидка, укрывали ее чуть смуглое гибкое тело. Он шагнул в беседку и заключил Сару в объятия. Она не шевельнулась. Целуя пахнущие лавандой волосы, Рауль быстро терял над собой контроль. Руки его исследовали каждый изгиб ее тела, нежно поглаживая напряженную грудь с затвердевшим соском. Сара прерывисто дышала: она так давно ждала этих рук, наконец-то она могла обнять это мускулистое тело, овить руками шею.