- Как это где? - отодвинула своё сморщенное лицо, старуха. - Ты разве ничего не помнешь внучка?
- Нет, бабушка, - всматриваясь в неё сквозь слёзы, тихо произнесла девушка, - я ничего абсолютно не помню.
- Наверно на тебя лихорадка так сильно подействовала, что вся твоя память вылетела из твоей прекрасной рыжей головки. Уже целую неделю я не отхожу от тебя. Прикладываю холодные компрессы и выгоняю из твоего худенького тельца жар и дурную болезнь, которая подкосила тебя, сразу после того, как ты пришла ко мне. Я уже думала, что не выхожу тебя, бедное моё дитя, как и твоих родителей. Горе мне горя, не смогла я их уберечь от хвори, думала и тебя, ягодка моя, не уберегу от старухи-смерти. Ан нет, смотрю мои примочки и растирания, пошли тебе на пользу. Вставай бедное моё дитятко, я приготовила тебе травяной отвар. Вот выпьешь его и быстро пойдёшь у меня на поправку. Самое главное, выгнала я жар из твоего тела, и ты наконец-то очнулась и открыла свои прекрасные глазки. А то, вон как исхудала без пищи и свежего воздуха, моя красавица, на рёбрах хоть играй музыку смерти и зови всю лесную нечисть на танцы, - пролепетала всё это старушка, божий одуванчик. Отвернувшись от лежавшей на топчане девушки, она тихонько поковыляла, прихрамывая на правую ногу, к печи, где у неё булькали и пыхтели какие-то чугунки и кастрюльки, выпуская из-под крышек вонючий пар.
Девушка, утерев руками слёзы, стала молча наблюдать за ней, что та будет делать, но с топчана так и не поднималась.
Подцепив один небольшой чугунок ухватом, что стоял на плите с краю, она поставила его на стол и, открыв крышку, втянула, своим крючковатым длинным носом, в себя травяной запах варева, что булькал внутри.
Размешав это варево деревянным половником, старуха аккуратно, чтобы не пролить, налила его в кружку.
Закрыв, она отодвинула его в сторонку и обернулась. Увидев, что девушка ещё и не подумала подняться, она вновь заговорила и замахала, словно плетьми на неё руками.
- Тебе особое приглашение нужно болезная или ты возомнила себя барыней и всё окружающие должны за тобой ухаживать. Нет, не бывать этому, милая, здесь нет, для тебя прислуги. Вставай и топай к столу своими ножками. А если не по нраву тебе моё лекарство, то лежи, как куль с мякиной и дожидайся, когда за тобой придёт старуха с косой и заберёт в своё логово. Там быстро тебя заставят, как слушаться старших и не перечить самому дьяволу. Он быстро тебя поджарит на сковородке и не спросит твоего имени, и за какие грехи ты к нему попала. Хотя, если пораскинуть мозгами, ему на всех нас наплевать, как и остальным богам. Они плюют на весь человеческий род, а они дурни и безмозглые твари им покланяются. Возвели храмы и молятся им, как на святых. А, что они им дали: болезни, голод и войны, вот и вся их помощь. Крестятся на иконы и свечки ставят, а толку никакого. Лучше бы за ум взялись, больше бы толку было. Так что поднимайся и топай сюда, а не прикидывайся немощной.
Услышав эти слова, девушка быстренько поднялась и, одёрнув рубашку, которая задралась выше колен, оголив её прекрасные ножки, потопала босыми ногами по грязному, словно вечно не мытому, полу к столу. Тараканы и пауки брызнули в разные стороны, освобождая ей дорогу. Но, девушка не замечала их, а поспешала, чтобы старуха снова не стала кричать и читать мораль.
- На, держи кружку и пей, горе ты моё рыжеволосое, только не сразу всё, а помаленьку и небольшими глоточками, чтобы не поперхнуться.
- Что это такое бабушка? - взяв в руки кружку с жидкостью, поинтересовалась девушка, испуганно поглядывая на то, что было внутри.
- Это целебный травяной отвар, для укрепления сил в твоём ослабевшем теле.
- Но, почему он так плохо пахнет?
- Ты, голуба моя, не нюхай его, а пей и не морщись, словно тебе подсунули свиную мочу, а то станешь такая сморщенная, как я, - глянула на девушку ведьма и улыбнулась, прищурив один глаз.
Увидев эту картину, девушка чуть не закатилась смехом, но подавила своё желание и промолчала.
Зажав одной рукой нос, чтобы не вдыхать этот приторный запах, она стала пить.
Сделав несколько маленьких глотков, как учила бабушка, тягучей, как кисель, жидкости и, боясь её выплюнуть, она отняла от губ кружку и посмотрела на старуху.
- Ну, что вытаращилась на меня своими зенками, продолжай пить, - выкрикнула ведьма.
Немного подождав, пока первая порция лекарства (как называла этот отвар старуха) достигнет желудка, она вновь приложилась к кружке.
- Присядь, - произнесла старуха, пододвинув ей ногой табурет, когда девушка допила весь отвар до конца, - сейчас тебя кинет в жар, а потом отпустит и вся твоя хворь выйдет наружу. Только не пугайся, так надо, для твоего организма.
Не успела старуха это произнести, как девушку сильно затрясти и поднялся такой жар внутри тела, словно кто-то затопил там печь, подбрасывая сухие берёзовые поленья в топку. В желудке забулькало, как в кастрюле у старухи на печи и стало всё это подниматься кверху, пытаясь сорвать крышку и выплеснутся.
Быстренько опустившись на табуретку, чтобы не упасть, рыжеволосая выронила кружку и зажала рот руками.
- Не дай отвару выйти наружу, - закричала ведьма, увидев лицо девушки, и замахала перед ней руками, - а то, всё наше старание пойдёт насмарку.
Прошла минута, потом ещё пять, жар внутри тела потух, а с девушки ручьём полился пот, словно она попала под проливной дождь.