Шейд перекувырнулся и огляделся как раз вовремя, чтобы увидеть, как бабочка достигла земли и исчезла. Это было необычно. Эхо-зрением он исследовал каменистую поверхность и действительно увидел на этом месте дыру. Бабочки, насколько ему было известно, не устраивают нор. Шейд осторожно подлетел ближе, шаря локатором. Дыра была глубокая, и в ней не было никаких признаков бабочки. Прямо над дырой он почувствовал мощный нисходящий поток воздуха.
Шейд опустился на землю и осторожно подобрался к дыре, которая оказалась трещиной в скале. Он задумался: не появилась ли она от того толчка, который он почувствовал? Дыра с шумом втягивала воздух. Крепко зацепившись задними когтями за землю, Шейд наклонился над ней, чувствуя, как воздушный поток угрожающе треплет его шерсть. Туннель уходил в непроглядную тьму. «Может, он ведет к прибрежным пещерам», — подумал Шейд, но не услышал ни ударов волн, ни шума ветра. Далеко в глубине он с трудом расслышал неистовые удары крыльев бабочки, борющейся с потоком воздуха, пока они не растворились в небытии. Куда бы ни вела дыра, это было очень глубоко.
Он навострил уши. Звук, похожий на слабый вздох, поднимался из глубины, и тело Шейда пронизала дрожь ужаса. Возможно, это просто шум в ушах, усиленный тишиной. Он сосредоточился и снова услышал тот же звук, словно мерное дыхание какого-то живого существа, которое хочет заговорить. Которое хочет выйти оттуда.
— Кто здесь? — крикнул Шейд.
Его голос отозвался эхом, быстро затихая:
— Кто здесь? Кто здесь, кто здесь, здесь, здесь…
Потом наступило молчание, как после глубокого вдоха, — молчание того, кто слушал его во тьме. Шейд тут же пожалел, что крикнул. Весь в холодном поту, он не мог пошевельнуться, ожидая, что снова услышит дыхание.
Он мигал, ошеломленный уверенностью, что туннель ведет к самому центру земли, к тому ужасному месту, которое было не совсем незнакомо ему. Хотя он не слышал никаких звуков, в его сознании мелькали бледные вспышки изображений: крылатая змея, ягуар, пара немигающих глаз без зрачков. И он знал, что это означает: Кама Зотц, бог Подземного Царства.
— Да, — прошептал голос.
Шейд в ужасе отпрянул, но недостаточно быстро. В ту же секунду земля вокруг отверстия туннеля осела, и Шейда потащило в дыру. Он отчаянно карабкался вверх, помогая себе когтями, поток яростно толкал его назад. Он уже начал сползать в бездонную темноту, но вдруг его потащило наверх, и он увидел, что отец тянет его, вцепившись крыльями, зубами и когтями.
Они поспешно выбрались наружу и взлетели, задыхаясь и дрожа. Устроившись на кедровой ветке и слушая, как болезненно колотится сердце, Шейд рассказал отцу, что произошло.
Кассел мрачно поглядел на дыру:
— Надо вернуться в Каменную Крепость и рассказать старейшинам. Нам понадобится помощь, чтобы завалить этот туннель. Чтобы больше туда никого не всосало.
— Или чтобы кто-нибудь не вышел оттуда, — сказал Шейд.
Отец посмотрел на него:
— Ты уверен, что кого-то слышал?
— Думаю, да. — Шейд вздохнул. — Там было нечто… не просто одно существо, а словно целый мир. — Ему не хотелось думать, какие существа могут населять такое место и на что они способны.
Шейд посмотрел на усеянное звездами небо. Уже почти полночь. Скоро Орион выберет посланцев. Сейчас больше чем когда-либо Шейд хотел полететь в Древесный Приют. Хотел увидеть Марину и малыша, убедиться, что все в порядке. Что грозный толчок не разломил землю рядом с ними.
Когда они летели к Каменной Крепости, он принял решение. Даже если Орион не выберет его, он все равно до рассвета отправится в Древесный Приют.
Пробуждение
Он очнулся и ощутил невероятную тяжесть придавившего его камня. Ноздри были забиты каменной пылью. Сначала с трудом, потом с возрастающей паникой он силился что-нибудь вспомнить. Но не мог вспомнить ни кто он, ни как его зовут. Он попытался приподнять плечо.
С усилием он выдохнул и закашлялся, чтобы освободить ноздри и рот от пыли.
«Что произошло? Кто я?.. Ну давай же, — сказал он себе, — вспоминай».
Выгнув плечи и уцепившись когтями за камень, он рванулся. Ноги обрели опору; он почувствовал, что свинцовая тяжесть над ним чуть сдвинулась и он выиграл несколько драгоценных дюймов. Голова раскалывалась, боль пульсировала в каждом суставе, левое крыло было придавлено камнем. Он потянул его, чувствуя, будто протаскивает его сквозь чьи-то челюсти. Он взревел что было силы, чтобы заглушить боль, и наконец высвободил крыло, крепко прижал его к телу. Дрожа, он некоторое время приходил в себя. Он открыл глаза, но напрасно — их сразу засыпало пылью. Снова крепко зажмурившись, он послал звуковой сигнал. Эхо вернулось мгновенно, нарисовав в его сознании непонятное серебристое изображение.