Гриффин тоже глянул вниз. Это было огромное, мягко пульсирующее озеро звука и света. С его поверхности поднимались тонкие светлые завитки; они сплетались и устремлялись к потолку, словно лучезарные колонны. Висящая в воздухе туманная пелена мелодично звенела.
Гриффин увидел Луну и сильнее замахал крыльями, чтобы догнать ее.
— Что это? — тихо спросил он.
Она только замотала головой. Вместе они облетели пещеру, ища место, где бы устроиться. Это оказалось непросто, но наконец они нашли свободный уголок и повисли рядом. Ему не хотелось долго оставаться здесь. Он оглядел летучих мышей, гроздьями висевших вокруг. Время от времени кто-нибудь из них смеялся или издавал счастливое восклицание, бормотал что-то радостное. Большинство были невероятно спокойны и молчаливы. Они висели совершенно неподвижно и, не отрываясь, смотрели на озеро света. Оно и в самом деле было необыкновенно красиво, но все-таки Гриффин не понимал их чересчур восхищенного внимания.
— О, — услышал он вздох Луны.
Он оглянулся и увидел, что она смотрит вниз. Глаза ее светились чудесным светом.
— Что там? — спросил он.
— Неужели ты не видишь, Грифф?
— Ну, вижу свет.
— Нет, — прошептала Луна. — Дом.
Он, прищурившись, посмотрел вниз.
— Гм, нет, я этого не вижу. Только какие-то сложные мягкие очертания — вот это похоже на медведя, — но это все равно что в ветреную ночь разглядывать освещенные луной облака. Они стремительно мчатся по небу и все время меняются. Но я действительно больше ничего не вижу…
Может, ему досталось неудачное место? Он хотел было поискать другое, но Луна казалась такой счастливой, и к тому же он не хотел выделяться в этой толпе.
— Что ты видишь? — спросил он.
— Древесный Приют, — шепотом ответила Луна со счастливым вздохом, не отрывая глаз от светящегося озера. — Солнце только что село, и мы вылетаем на охоту. — Улыбка скользнула по ее мордочке. — И еще там дерево, где ты всегда кормился, Грифф. Огромный клен, весь покрытый гусеницами. Не могу поверить, что ты ешь их…
Он тоже улыбнулся, но только на секунду — казалось, будто прихотливый свет внизу отлился в изображение его любимого леса: деревья и летучие мыши, наполняющие небо. Потом изображение рассеялось. Остался просто свет.
— О Гриффин, — бормотала Луна. — Это действительно прекрасно! Я рада, что мы пришли сюда. Все так, как ты мне рассказывал. Но это гораздо лучше, чем просто вспоминать. И боль уходит. Мои крылья больше не болят.
— Хорошо, — смущенно проговорил он.
Ее мордочка была такой безмятежной и счастливой, что он почувствовал себя виноватым. Он лишил ее всего; как можно теперь просить ее поторопиться и уйти отсюда?
— Эй, посмотри, там Фальстаф, Скайе и Рован, — воскликнула Луна. — Эй, ребята! — Она рассмеялась, потом кивнула головой, прислушиваясь к разговору, который Гриффин не мог слышать. Он пристально вглядывался в озеро света и всей кожей ощущал медленно подкрадывающееся предчувствие беды.
— Луна, — сказал он. — Я ничего этого не вижу.
— Так смотри, — сказала она рассеянно. — Ты увидишь. Это же проще простого. Какое озеро… — Ее голос звучал так тихо, что он едва слышал его. — Я уже там…
Гриффин посмотрел на нее с тревогой. Что бы Луна там ни видела, она должна понимать, что это всего лишь картинки, что-то вроде эхо-миражей.
Он толкнул ее:
— Луна?
— Ш-ш-ш.
Он посмотрел на других летучих мышей. С ними творилось то же самое. Все они пристально глядели вниз с тем же восторженным вниманием, будто увидели то, что больше всего любили. Возможно, этот кружащийся источник света и звука показывает каждому то, что он больше всего хочет видеть.
Всем, кроме него, Гриффина.
«Живой, — подумал он. — Это потому, что я живой».
Вероятно, здесь только мертвые могли увидеть свое прошлое, дом и все, что они навеки утратили.
Гот крался, тесно прижавшись к потолку, пробираясь среди гроздьев висящих летучих мышей. Они, казалось, едва замечали его, так внимательно вглядываясь в светящееся озеро. Сначала он совершил ошибку и тоже посмотрел. Его приковало к месту изображение королевской пирамиды и вампиров, кружащихся вокруг него, выкрикивающих его имя: «Король Гот! Король Гот!» Ему пришлось собрать все силы, чтобы отвести глаза и сосредоточиться только на одном: светящийся детеныш сереброкрыла.