Знал ли генерал-лейтенант Чейри о том, зачем он посылает его, Дрейка, в Вашингтон, или сенатор все провернул сам? Возможно, знал; тогда и он заодно с Денбруком. А последний, видимо, имеет весомое положение в сенате, если способен решать вопрос назначения командира секретного интернационального подразделения, выполняющего задачи, ставящиеся на самом верху власти… Но самое странное для Дрейка то, что этот чертов Денбрук имеет информацию по Ираку. А это не шутки, это серьезно — и действительно смертельно опасно. Выбор хорош: либо пашешь на сенатора, либо идешь под трибунал и потом, лет этак на сто пятьдесят, по приговору суда — в тюрьму. Американской Фемиде плевать, что люди столько не живут; главное — соблюдается принцип демократии. Тебя не казнят, не приговорят к пожизненному заключению, а объявят сто лет тюрьмы. Смешно, если бы не было так грустно…
Из раздумий генерала вывела мелодия вызова сотового телефона. Он остановился, с удивлением отметив, что шел в противоположную от отеля сторону к Белому дому, чертыхнулся и включил телефон, не глядя на номер, отраженный на дисплее.
— Да?
— Дорогой? Это я, твоя Клара. Тебя так долго нет, что я ужасно соскучилась и просто не нахожу себе места.
Клара — проститутка, которую генерал снял в ресторане отеля, как только оформил номер. Снял и привел к себе смазливую, фигуристую шлюшку с нежной кожей цвета шоколада и сумасшедше развратную в постели. Куда до нее жене, пятидесятилетней Анжеле!.. Ночью Дрейк буквально сходил с ума от ласк Клары. Сейчас же один ее голос вызвал раздражение.
— Так, крошка! Собирай свои манатки, игрушки, смазки, кремы — и проваливай из номера. Я подойду через полчаса, чтобы к этому времени тебя там не было. Ты все поняла?
— Вот как? А ты, старый трухлявый пень, ничего не забыл?
— Что? Что ты сказала, сука?!
— То, что слышал! Я, по-твоему, целую ночь тебя даром развлекала? Нет, дорогой, задарма обслуживать тебя будет твоя фригидная жена. И пока ты не заплатишь мне шестьсот долларов, я никуда не уйду.
— Я сказал, пошла вон, стерва!
— Теперь ты заплатишь мне восемьсот долларов.
— Предупреждаю, черномазая тварь, — прорычал Дрейк, — застану в номере — сверну башку! Поняла меня, обезьяна?
— Тысяча долларов. И ты заплатишь их, урод. Я звоню ребятам из нашей фирмы; они и не таких, как ты, обламывали. Так что если кому и свернут башку, то тебе, а не мне. До встречи, дорогой!
Дрейк выключил телефон и бросил его в карман. Придется платить, иначе эта черная тварь точно наведет на него своих отморозков. В отеле они не появятся, и шума шлюха не поднимет, но тогда станет опасно выходить на улицу. Детины, что пасут своих девок, — придурки без комплексов. Выберут момент да полоснут бритвой по горлу — и отбиться не успеешь… А вот чем платить? Снимать с карточки? Хотя нет, это лишнее, у него наличных тысячи полторы наберется. Деньги придется отдать. Ну и черт с ними, лишь бы отвязалась… А может, уладить конфликт да провести с ней еще ночь? Шлюхи быстро забывают обиды, лишь бы клиент платил. Другое дело, что сейчас ему не до секса — не то настроение. Да и о будущем подумать надо… Нет, с сенатором вариант только один: согласие. Надо продумать, как дальше вести себя, какие оговорить гарантии. Денбрук, или кто там стоит за его спиной, нуждается в нем, иначе сенатор не стал бы выходить на него. А раз он нужен сильным мира сего, то в первую очередь необходимо потребовать гарантии обеспечения собственной безопасности. Не попросить, а именно потребовать. И такие, чтобы он, Дрейк, был уверен, что его оставят в покое после выполнения неизвестного задания. Понятно, после работы он станет не нужен сенатору, даже опасен как свидетель — вот и надо подумать, что делать в данной ситуации и как вытянуть из Денбрука ту информацию, которая прояснит всю обстановку в целом… В общем, есть о чем подумать. Так какие же сейчас шлюхи и виски, когда на кону жизнь?..
Возле отеля генерал увидел трех здоровенных афроамериканцев. Те, усмехаясь, смотрели на него. Видимо, Клара вызвала своих верзил. Дрейк мог в считаные секунды, без применения какого-либо оружия разделаться с этими парнями, но тогда он неминуемо оказался бы в полицейском участке. Его, конечно, тут же освободили бы, взглянув на удостоверение личности, но шум сейчас никому не нужен.