Часть 3
МАТЕРИОН
ГЛАВА 24
- Все это началось в двенадцатом столетии, - говорил посол Оскайн, когда в сопровождении почетного эскорта они направлялись к ослепительно сиявшему городу.
- А это была магия? - спросил Телэн. Глаза юного воришки сияли восторгом.
- Можно и так сказать, - сухо согласился Оскайн, - хотя эту разновидность магии творят не заклинания, а неограниченные средства и власть. Одиннадцатый и двенадцатый века были самым дурацким временем в нашей истории. Правила тогда Миккейская династия, и ни до них, ни после на троне Империи не восседало такое скопище глупцов. Когда первому императору из этой династии исполнилось четырнадцать лет, посланник с острова Тэга подарил ему шкатулочку, инкрустированную "матерью жемчуга" - или, как некоторые называют, перламутром. История повествует, что император часами таращился на шкатулку, зачарованный меняющимися цветами. Он так влюбился в перламутр, что приказал выложить им свой трон.
- Ну и громадная, наверное, была устрица, - заметил Улаф.
Оскайн усмехнулся.
- Нет, сэр Улаф. Инкрустация делается так: раковины рассекают на мелкие черепки, затем плотно соединяют их и примерно месяц шлифуют и полируют поверхность. Весьма утомительное и дорогое занятие. Как бы там ни было, второй Миккейский император сделал следующий шаг и инкрустировал колонны в тронном зале. Третий переключился на стены и так далее, и так далее. Они инкрустировали перламутром весь дворец, затем всю императорскую резиденцию и перешли к общественным зданиям. Черед двести лет перламутром были покрыты все здания в Материоне. В прибрежных кварталах есть дешевые таверны, которые выглядят великолепнее, чем Базилика в Чиреллосе. По счастью, династия угасла, не успев вымостить перламутром все мостовые в городе. Они буквально разорили Империю и сказочно обогатили остров Тэга. Тэганские ныряльщики стали богачами.
- А разве "матерь жемчуга" не такая же хрупкая, как стекло? - спросил Халэд.
- Совершенно верно, молодой человек, и цемент, которым она крепится к зданиям, отнюдь не вечен. После всякого доброго шквала улицы усеяны перламутровыми черепками, а дома выглядят так, словно по ним прошлась оспа. Восстановить инкрустацию - дело чести. Средней силы ураган может вызвать в Империи финансовый кризис, но мы уже ничего не можем поделать. Официальные документы так давно именуют столицу "Огнеглавым Материоном", что название стало традицией. Нравится нам или нет, а мы должны поддерживать эту нелепость.
- Но какое зрелище, - завороженно пробормотала Элана, - дух захватывает!
- Даже и не думай об этом, любовь моя, - твердо сказал Спархок.
- О чем?
- Мы не можем себе этого позволить. Мы с Лэндой и без того каждый год ругаемся насмерть, пытаясь свести концы с концами.
- Да мне это и в голову не приходило, Спархок, - запротестовала она. - Ну, разве что... совсем немножко.
Широкие улицы Материона были запружены народом, однако при приближении кареты ее величества приветственные крики толпы умолкали. Горожанам просто некогда было выкрикивать приветствия - они были чересчур заняты поклонами. Тамульский поклон представлял собой падение ниц и биение лбом о камни мостовой.
- Что это они делают? - воскликнула Элана.
- Исполняют повеление императора, я полагаю, - отозвался Оскайн. - Так принято выражать свое почтение к особе императорского ранга.
- Скажи им, чтобы прекратили! - приказала она.
- Отменить императорский приказ? Нет, ваше величество, только не я. Простите, королева Элана, но моя голова вполне устраивает меня и будучи на плечах. Мне бы не хотелось выставлять ее на кол у городских ворот. К тому же это и впрямь весьма высокая честь. Сарабиан велел подданным принимать вас как равную ему. Ни один император прежде так не поступал.
- А тех, кто не бьется лбом о мостовую, потом накажут? - резко спросил Халэд.
- Разумеется, нет. Они ведь делают это из любви к императорской особе. Таково, конечно, официальное объяснение. На самом деле этот обычай появился примерно тысячу лет назад. Один подвыпивший придворный споткнулся и рухнул ничком как раз в тот момент, когда в зал вошел император. Императору чрезвычайно понравилось такое приветствие, и, что характерно для императоров, он ничего не понял. Он с ходу наградил придворного герцогством. Так вот, молодой человек, люди падают ниц и бьются лбом о булыжник отнюдь не из страха. Они просто надеются, что и их наградят.
- Ты циник, Оскайн, - укоризненно заметил Эмбан.
- Нет, Эмбан, я реалист. Хороший политик всегда ищет в людях самое худшее.
- Когда-нибудь люди еще удивят вас, ваше превосходительство, - предрек Телэн.
- До сих пор этого не случалось.
Императорская резиденция была лишь немногим меньше, чем город Дэмос в восточной Элении. Сверкающий главный дворец, само собой, намного превосходил размерами прочие дворцы резиденции - такие же слепящие глаза образчики самых разных архитектурных стилей. Сэр Бевьер резко втянул в себя воздух.
- Боже милостивый! - воскликнул он. - Этот замок - почти точная копия дворца короля Дрегоса в Лариуме!
- Оказывается, плагиат - это грех, свойственный не только поэтам, пробормотал Стрейджен.
- Просто дань нашему космополитизму, милорд, - пояснил Оскайн. - Мы ведь, в конце концов, Империя, и под нашей рукой собрано немало разных народов. Эленийцы обожают замки, вот мы и выстроили здесь замок, чтобы эленийские короли из западных земель Империи, гостя в резиденции, чувствовали себя, как дома.
- Замок короля Дрегоса не сверкает на солнце, как этот, - заметил Бевьер.
- Так и было задумано, сэр Бевьер, - усмехнулся Оскайн.
Они спешились в вымощенном плитами, с трех сторон закрытом внутреннем дворе перед главным дворцом, и тотчас их окружила свора подобострастных слуг.
- Что ему от меня нужно? - раздраженно вопросил Келтэн, отгоняя настойчивого тамульца, разряженного в алый шелк.
- Твои сапоги, сэр Келтэн, - пояснил Оскайн.
- А что такого в моих сапогах?
- Они из железа, сэр рыцарь.
- Ну и что из того? Я ношу доспехи. Само собой разумеется, что сапоги у меня из железа.
- Во дворец нельзя входить в железных сапогах. Даже кожаная обувь не дозволяется - пол, понимаете?