Дети из нашего селения обычно начинали обучение очень поздно - примерно около восьми лет, - потому что учебный лагерь в нашей местности был очень далеко от селения и родителям не хотелось расставаться с нами в таком раннем возрасте. Горные атаны очень чувствительны. Это наш единственный недостаток.
- Была ли ты счастлива, атана? - мягко спросил Энгесса.
- Очень счастлива, отец-атан, - отвечала она. - Родители любили меня и гордились мной. В нашем маленьком селении детей было немного. Я была лучше всех, и все друзья моих родителей тоже были этим горды.
Миртаи помедлила, и глаза ее наполнились слезами.
- А потом пришли арджунские работорговцы. Они были вооружены луками. Их интересовали только дети, а потому они убили всех взрослых. Моя мать была убита первой стрелой.
Голос Миртаи сорвался, и она на миг опустила голову. Когда она подняла голову вновь, по лицу ее текли слезы.
Принцесса Даная с серьезным видом подошла к ней и протянула руки. Миртаи, явно не задумываясь, усадила ее к себе на колени. Даная погладила ее по залитой слезами щеке и нежно поцеловала.
- Я не видела, как погиб мой отец, - продолжала Миртаи. Голос ее звучал сдавленно, но затем выровнялся, и влажные от слез глаза отвердели. - Я убила первого арджуна, который пытался схватить меня. Эти невежественные люди не понимают, что ребенок тоже может быть вооружен. В правой руке арджун держал меч, а левой он схватил меня за руку. У меня был острый кинжал, и он легко вошел в его тело, когда я ударила его, нырнув под руку. Кровь фонтаном хлынула из его рта. Он упал, и я вновь ударила его, на сей раз под ребра. Я ощущала, как его сердце трепещет на острие моего кинжала. Я повернула клинок, и он умер.
- Так! - вполголоса выкрикнул Кринг. Доми плакал, не стесняясь своих слез, и голос его был хриплый и дикий.
- Я бросилась бежать, - продолжала Миртаи, - но другой арджун сбил меня с ног и попытался вырвать у меня кинжал. Я отрубила пальцы его правой руки и по самую рукоять воткнула кинжал в его живот. Он умирал два дня и кричал при этом не переставая. Его крики радовали меня.
- Так! - На сей раз это был Келтэн. В его глазах тоже стояли слезы.
Атана коротко и печально улыбнулась ему.
- Арджуны поняли, что я опасна, поэтому они оглушили меня. Когда я очнулась, я уже была закована в цепи.
- И все это случилось, когда тебе было восемь? - полушепотом спросила Элана.
- Семь, Элана, - мягко поправила Миртаи. - Мне еще не исполнилось восьми.
- Ты действительно убила человека в этом возрасте? - изумленно спросил Эмбан.
- Двоих, Эмбан. Второй, тот, что кричал два дня, тоже умер. - Атана взглянула на Энгессу блестящими глазами, в которых отразилось колебание. - Могу ли я зачесть его себе, отец-атан? Он ведь мог умереть и от чего-то еще.
- Ты можешь зачесть его себе, дочь моя, - решил Энгесса. - Его убил удар твоего кинжала. Миртаи вздохнула.
- Я всегда сомневалась насчет этого, второго, - созналась она. - Это путало мой счет, а такое неприятно.
- Это было полноправное убийство, атана. Твой счет верен.
- Спасибо, отец-атан, - сказала Миртаи. - Так плохо не быть уверенной в столь важном деле. - Она помолчала, припоминая. - Затем я почти полгода никого не убивала. Арджуны увезли меня на юг, в Тиану. Я не плакала во время этого путешествия. Нельзя показывать врагам своих страданий. В Тиане работорговцы привели меня на невольничий рынок и продали купцу-дакону по имени Пелазер. Он был толстый и сальный, от него дурно пахло, и он обожал детей.
- Так он был добрым хозяином? - спросила баронесса Мелидира.
- Я этого не сказала, Мелидира. Любовь Пелазера к маленьким мальчикам и девочкам была довольно своеобразной. Арджуны предостерегли его, так что он следил за тем, чтобы мне в руки не попал нож. Однако мне ведь нужно было чем-то есть, и он дал мне ложку. Он увез меня в свой дом в городе Верел, что в Даконии, и всю дорогу я затачивала о цепи черенок своей ложки. Это была хорошая железная ложка, и я очень тонко заточила ее. Когда мы приехали в Верел, он приковал меня к стене в комнатке, что была в дальней части его дома. Там был каменный пол, и я все время трудилась над своей ложкой. Я ее очень полюбила. Миртаи слегка нагнулась, и ее рука скользнула в сапог. - Разве она не прелесть?
Предмет, который Миртаи извлекла из сапога, с виду был обыкновенной ложкой с деревянной ручкой. Миртаи взяла ложку обеими руками, слегка повернула ручку и сдернула ее с черенка. Черенок ложки оказался узким, тонким и острым, как игла; он был так отполирован, что блестел, как серебряный. Миртаи критически оглядела его.
- Он недостаточно длинен, чтобы достать до сердца, - извинилась она за свою ложку. - Им нельзя убить чисто, но на крайний случай сгодится и такое оружие. Эта ложка выглядит так обыкновенно, что никому даже в голову не приходило отнять ее у меня.
- Гениально, - пробормотал Стрейджен с горящими от восторга глазами. Телэн, укради для нас пару ложек, и мы немедленно примемся за дело.
- Как-то ночью Пелазер пришел в мою комнатку и начал трогать меня, продолжала Миртаи. - Я не двигалась, и он решил, что я не стану сопротивляться. Он начал улыбаться. Я заметила, что при этом он пускал слюни. Он все еще улыбался - и пускал слюни, - когда я выколола ему оба глаза. Вы знаете, что человеческий глаз лопается, когда ткнешь в него чем-то острым.
Мелидира издала какой-то сдавленный звук и с неприкрытым ужасом воззрилась на невозмутимую атану.