Огненный крест

Иван Савин (Саволайнен) родился 29 августа 1899 года в Полтавской губернии и там провел детство и раннюю юность. «Имея очень мало русской крови, Иван Савин был русским до самозабвения и своей жизнью доказал это, – писала к 60-летию смерти поэта и воина известная поэтесса Нонна Белавина. – Его родословная довольно сложная: дед по линии отца чистокровный финн, был женат на гречанке. У деда со стороны матери, молдаванина, жена была русская. Отец Савина женился на вдове с детьми, и у Ивана, кроме родных брата и сестры, было три брата и две сестры сводных. Это была большая, дружная семья, до конца растворившаяся в русскости, и этим объясняется её трагедия: все сыновья ушли добровольцами в Белую армию. Двое погибли в бою, двое были расстреляны большевиками. Иван Савин, заболевший во время эвакуации тифом, попал в плен к большевикам, и только в 1922 году его выпустили в Финляндию...»

Остановившись в Гельсингфорсе (Хельсинки), поэт, конечно же, попал в русскую эмигрантскую среду, стал активно писать, печататься, вошел в литературное содружество молодых литераторов, его выбрали председателем Литературного кружка. Он сплотил вокруг своей яркой личности поэта и бойца немало других ярких молодых людей.

Жизнь налаживалась, в том числе и семейная. Поэт встретил любимую, Л.В. Соловьёву, женился и несколько лет счастливо и плодотворно работал. Писал и прозу. Рассказы «Дроль», «Трилистник», «Моему внуку», «Лимонная будка», повести «Плен», «Правда о 7000 расстрелянных» – созданы в эти годы.

Внезапный припадок аппендицита, заражение крови и, в результате, смерть в 28-летнем возрасте...

Жестока, беспощадна бывает судьба к русским поэтам.

Иван Савин

Первый бой

Он душу мне залил метелью
Победы, молитв и любви...
В ковыль с пулеметного трелью
Стальные летели соловьи.

У мельницы ртутью кудрявой
Ручей рокотал. За рекой
Мы хлынули сомкнутой лавой
На вражеский сомкнутый строй.

Зевнули орудия, руша
Мосты трёхдюймовым дождём.
Я крикнул товарищу: «Слушай,
Давай за Россию умрём».

В седле подымаясь как знамя,
Он просто ответил: «Умру».
Лилось пулемётное пламя
Посвистывая на ветру.

И чувствуя, нежности сколько
Таили скупые слова,
Я только подумал, я только
Заплакал от мысли: Москва...

* * *

Огневыми цветами осыпали
Этот памятник горестный Вы,
Не склонившие в пыль головы
На Кубани, в Крыму и в Галлиполи.
Чашу горьких лишений до дна
Вы, живые, вы, гордые, выпили
И не бросили чаши... В Галлиполи
Засияла бессмертьем она.
Что для вечности временность гибели?
Пусть разбит Ваш последний очаг
Крестоносного ордена стяг
Реет в сердце, как реял в Галлиполи.
Вспыхнет солнечно-черная даль,
И вернетесь вы, где бы вы ни были,
Под знамёна... И камни Галлиполи
Отнесёте в Москву, как скрижаль.

1925

* * *

И смеялось когда-то, и сладко
Было жить, ни о чем не моля,
И шептала мне сказки украдкой
Наша старая няня – земля.

И любил я, и верил, и снами
Несказанными жил наяву,
И прозрачными плакал стихами
В золотую от солнца траву.

Пьяный хам, нескончаемой тризной
Затемнивший души моей синь,
Будь ты проклят и ныне, и присно,
И во веки веков, аминь!

Генералу Корнилову

...И только ты, бездомный воин,
Причастник русского стыда,
Был мертвой родины достоин
В те недостойные года.

И только ты, подняв на битву
Изнемогавших, претворил
Упрек истории – в молитву
У героических могил.

Вот почему с такой любовью,
С благоговением таким,
Клоню я голову сыновью
Перед бессмертием твоим.

* * *

Историю жизни еще одного русского кадета и поэта Глеба Иосафовича Анфилова нашел в недавно изданной малым тиражом книге В.М. Меньшова «Российские кадеты» (С.-Петербург, 2003).

Родился Глеб в небогатой дворянской семье в 1886 году. Отец его Иосаф Измайлович, подполковник в отставке, рано умер, и сыновьям Глебу и Борису, как детям героя обороны Севастополя, было предоставлено право бесплатного образования.