Присмиревшие солдаты начали обустраиваться, и Кесри не хватило духу оставить их в трюме, когда настало время кораблю поднять якорь. Он позволил сипаям выйти наверх, чтобы бросить прощальный взгляд на город.
Возглавив их череду, Кесри вышел на палубу как раз в тот момент, когда «Лань» пришла в движение и в форте Уильямс тотчас салютовала сигнальная пушка.
Захарий тоже стоял на палубе, откликавшейся дрожью на салютные выстрелы. Он вспомнил, как некогда покидал Калькутту на «Ибисе», взявшем на борт кули и надсмотрщиков. Не верилось, что с того дня минуло всего двадцать месяцев, ибо разница в расставании с городом тогда и сейчас была ничуть не меньше той пропасти, что разделяла его прежнего и его нынешнего.
На другом конце палубы Кесри впитывал облик исчезающего города — церкви, дома, деревья, словно все это видел в последний раз.
Но вот городской силуэт скрылся из виду, и Кесри вдруг стало зябко от гадкой мысли: ведь в глубине души и он предчувствовал, что уже никогда не увидит родные края.
Глава 12
«Лань» не прошла и пары миль по реке, когда к Захарию, в грузовом трюме считавшему ящики с опием, примчался Раджу:
— Вам стоит подняться, сэр!
— Подняться — куда?
— В вашу каюту, сэр.
Мистер Бернэм не обманул: жилище Захария на полуюте было удобно просторным, что оказалось весьма кстати, ибо все корабельные трюмы были под завязку забиты воинским снаряжением и последние пять ящиков с «мальвой» пришлось занести в каюту. Раджу получил инструкцию: составить их в пирамиду и укрыть парусиной.
— Ты закончил с ящиками?
— Нет, сэр. Не вышло.
Расслышав в его голосе испуг, Захарий внимательно посмотрел на мальчика:
— Почему? Что случилось, малыш?
— Лучше вы сами взгляните, сэр.
— Ну ладно, пошли.
Раджу старался не отстать от Захария, когда тот, протолкавшись сквозь шумное столпотворение в корабельном нутре, поднялся на палубу и, миновав кают-компанию, остолбенел перед трапом к своей каюте, у подножия которого сгрудились все его вещи, включая пять ящиков с опием. Сия картина его настолько ошеломила, что он даже не возмутился, но лишь спросил:
— Кто это сделал?
Раджу кивнул на дверь каюты:
— Я пытался их остановить, сэр…
Еще больший сюрприз поджидал Захария в его жилище, где он увидел двух молодых офицеров: сняв только кивера, но даже не отстегнув сабли, в полном обмундировании они развалились на койках, упершись сапогами в переборки.
Изумленный этакой наглостью, Захарий гаркнул:
— Какого черта вам надо в моей каюте?
— Вашей? — Один офицер сбросил ноги с койки, встал и подошел к Захарию. Прыщавый худосочный юнец, нехватку фактуры он компенсировал язвительностью и спесью. — Ошибаетесь, сэр. — Офицер подсунулся вплотную к лицу Захария. — Каюта не ваша, она передана в иное владение.
— Чье это распоряжение?
— Мое, сэр, — раздался голос, и Захарий перевел взгляд на второго офицера. — Я капитан Ми, командир бенгальских волонтеров. Это я отдал приказ о смене хозяина каюты.
Даже без кивера, отделанного золотистой тесьмой, статный капитан был на целую голову выше Захария; широкую грудь его пересекала сабельная перевязь, бежавшая от правого эполета к поясу. Нос с горбинкой придавал ему высокомерный вид, а тяжелый подбородок говорил о крутом нраве, искры которого уже мерцали в прямом мрачном взгляде, направленном на незваного гостя.
— Вы не вправе распоряжаться корабельными помещениями, сэр, — сказал Захарий. — На это уполномочен лишь капитан судна.
— Заблуждаетесь, сэр. На время это судно стало военным транспортом. Армейский персонал главенствует во всех вопросах.
— Сэр, каюту мне отвел сам хозяин корабля. — Захарий старался быть убедительным. — Я его представитель, занимаю должность судового суперкарго.
— Значит, вот кто вы такой. — Капитан презрительно скривился. — Так я и думал, что передо мной заурядный опийный торгаш.
Захарий побагровел и, еле сдерживаясь, проговорил:
— Я сопровождаю груз, разрешенный законами этой страны, сэр. И посему в своем полном праве везти его куда угодно.
— А я, сэр, в своем полном праве уведомить вас, что торговцы дурью мне не указ, — парировал капитан.
— В таком случае, сэр, вы конфликтуете не со мной, но с досточтимой Ост-Индской компанией, форму которой вы носите и эмблема которой, как вы могли заметить, четко проставлена на ящиках.