— А ты не врешь, мля? — усомнился Дики. — Он и вправду угодил в бунт на корабле?
— Чего я вру-то? Дело о беспорядках на «Ибисе» разбирали в суде. О том писали все газеты.
23 июня 1840
Гуанчжоу
Нынче Комптон сообщил, что британская эскадра встала в устье Жемчужной реки. Об ее приходе говорят так давно, что мы уж думали, она никогда не появится. Но вот корабли здесь, и что теперь?
Вообще-то они прибыли несколько дней назад. Я о том не ведал, поскольку к тому времени уже полторы недели хворал. Порою было так плохо, что я даже не надеялся выкарабкаться. Видимо, это как-то связано с одуряющей жарой, которая держится уже довольно долго.
За мной приглядывала Митху. Каждый день она приносила мне поесть — обжигающе горячие супы и рисовую кашу, напоминающую наш индийский панта-бхат. Зная любовь индусов к топленому маслу, Митху разживалась им в тибетском монастыре. Это оказалось как нельзя кстати, поскольку благодаря ее визитам Таранатх-джи проведал о моем нездоровье и навестил меня вместе с ламой, сведущим в тибетской медицине. Тот пощупал мой пульс и, объявив мое состояние весьма серьезным, прописал мне всякие дурно пахнущие отвары и чаи. Я понятия не имею об их составах, но они сотворили чудо. Митху поила меня строго в назначенное время. Даже не знаю, что бы я без нее делал.
Пару дней назад я начал поправляться, и Митху рассказала, что в чужеземном анклаве происходит «чего-то большое»: на майдане установили «мандаринский шатер», к которому стекаются сотни мужчин.
Сегодня по дороге в печатню я заглянул в тот украшенный стягами и вымпелами шатер, больше похожий на просторный павильон. Казалось, там проходят состязания по гиревому спорту, которые судят шесть важных чиновников со знаками отличия. Молодых мужчин, собравшихся на майдане, по очереди приглашали внутрь и предлагали им выжать гирю. Тех, кто справлялся с задачей, отводили вглубь павильона и заносили их имена в список.
Все юноши были одеты по-спортивному, одни держали в руках боевые палки, лбы других пересекали повязки с иероглифами. День выдался жаркий, но кое-кто, дожидаясь своей очереди, устраивал тренировочную схватку на кулаках или палках и, пританцовывая, выполнял нырки, уклоны и выпады.
Позже Комптон разъяснил, что происходит: комиссар Линь отдал приказ о создании местной милиции. И вот толпы юношей повалили к вербовочным пунктам, один из которых я видел. Среди соискателей те, кто в спортивных обществах постигает искусство традиционных единоборств, а также чау фэй — юные хулиганы, желающие подзаработать.
«Но из-за чего вся эта кутерьма?» — спросил я. Вот тогда-то Комптон и сообщил о прибытии британской эскадры. Большое число кораблей встало на якорь в устье Жемчужной реки, вдоль всего побережья от Гонконга до Макао. Они доставили тысячи солдат — индусов и англичан. В проливе Кап Шуй Мун замечена высадка войск на острова Линтин, Гонконг и другие, что вызвало панику в этой части провинции. В Кантоне о том мало кто знает, ибо власти не спешат обнародовать новость.
Окружение комиссара Линя сильно встревожено, оттого-то и предприняты чрезвычайные меры. Всем ясно, что боевые джонки не смогут противостоять военно-морским силам англичан, и потому идет подготовка к сражению на суше. Но и здесь все непросто, сказал Комптон, в распоряжении комиссара всего несколько тысяч бойцов.
Меня это удивило, я-то думал, что в стране с таким населением всякая провинция располагает огромной армией. Оказалось — нет, основные имперские силы растянуты вдоль западных границ, вдали от Гуандуна.
Похоже, комиссар не слишком уверен в своих военачальниках, и посему решил вооружить простой народ — жителям провинции раздают пики, сабли и прочее оружие. Вдобавок тысячи лодочников мобилизованы на службу «водными храбрецами» — говорят, недавно им удалось поджечь английские корабли, стоявшие на якоре под Хумэнем.
Комиссар свято верит в обычных людей. Он убежден: именно народные массы поднимутся и отразят атаку агрессора.
Поразительно, что в столь крупном чиновнике проглядывают черты якобинца.
Комптон рассказал о прокламациях, сулящих награду за вражеские корабли, офицеров и солдат. За британского генерала выплатят пять тысяч долларов серебром, если он взят живым, и треть этой суммы за мертвого. За офицеров чином ниже на пятьсот долларов меньше по нисходящей, но на тех же условиях: вся сумма за живого, треть — за мертвого. Купцы, англичане и парсы, стоят сотню долларов живыми и пятую часть суммы покойными. За «черных чужаков», то есть сипаев и ласкаров, дадут вдвое меньше, чем за белых солдат и матросов.