Он вовсе не удивился тому, что шхуна его как будто узнала, приветственно покивав бушпритом. Но вот в команде не встретилось ни единого знакомого лица. Прежние ласкары все сгинули, новые матросы, набранные в Сингапуре, были в основном малайцы и филиппинцы. Помощники тоже были незнакомые — долговязый немногословный финн и угрюмый голландец. Общаться они могли только на темы управления судном, что оказалось во благо: не обладая словарным запасом для перебранок, помощники отлично ладили.
Захарий получил приказ отплыть на север вместе с парой груженных опием судов, барком и бригантиной. Оба корабля принадлежали сторонникам свободной торговли, старшим из которых был шотландец по имени Филип Фрейзер. Моложавый, сладкоречивый, всегда с иголочки одетый, он походил больше на врача, нежели на морехода. Оказалось, мистер Фрейзер и впрямь в Эдинбурге изучал медицину, но потом перебрался на Восток, где его дядюшка был заметной фигурой в торговле с Китаем. Как самый опытный из трех капитанов, он, по молчаливому согласию двух других, стал флагманом маленького конвоя. Фрейзер проводил воскресные богослужения, и он же обучил коллег особому шифру, которым пользовались китайские торговцы опием, дабы одурачить таможенников, изъявших бухгалтерские книги.
Поначалу троица кораблей шла в кильватере эскадры, взявшей курс на север. На четвертый день они, по условному сигналу Фрейзера, покинули строй и свернули на восток. Корабли направились к порту Фучжоу и легли в дрейф, едва тот завиднелся на горизонте. Здесь, сказал Фрейзер, можно спокойно дождаться покупателей, не опасаясь докуки властей, ибо джонки таможенников редко выходят так далеко в море. Большей напастью были пираты, но и они, считал Фрейзер, вряд ли сюда сунутся, убоявшись британской эскадры. Однако береженого бог бережет, а потому необходимо на ночь выставить караулы и пушки держать наготове.
Вечером Захарий и капитан барка прибыли на ужин на флагманской бригантине, захватив с собою по дюжине ящиков опия. Решили, что мистер Фрейзер единолично убедится в надежности покупателей, буде они появятся, и уж тогда договорится о цене. Два других капитана останутся на своих кораблях, на всякий случай изготовившись к орудийной стрельбе.
Однако обошлось без пальбы, ночная сделка была заключена удивительно легко и быстро. Около полуночи на северо-востоке возникли приближающиеся огни — фонари «резвого краба», облюбованного континентальными дельцами. С бригантины лодку окликнули, и толмач мистера Фрейзера быстро достиг соглашения. Вся операция, включая перегрузку трех дюжин ящиков с опием, заняла менее часа.
Получая свою долю выручки, Захарий обнаружил доход, на который не смел и надеяться: каждый ящик принес тысячу четыреста испанских долларов. Голова шла кругом от обладания суммой, достаточной для покупки корабля вроде «Ибиса».
— Кто покупатель? — спросил Захарий.
Оказалось, сделку провел агент одного из самых крупных оптовиков, известного под именем Линь Чон, или Ленни Чан.
— Он тот еще тип, — усмехнулся Фрейзер. — С виду знатный мандарин, весь в чванстве и мишуре, но по-английски стрекочет, что твой англичанин, да еще с лондонским выговором. Судьба его до того необыкновенна, что будьте любезны. В Кантоне он, еще мальчишка, был в услужении у некоего Керра, англичанина-ботаника, который позже отправил его сопровождающим коллекцию растений в Лондон. Ленни основательно поработал в ботанических садах Кью, а затем вернулся в Кантон и основал собственный питомник. Связавшись с торговлей «черной грязью», он сумел создать крупнейшую розничную сеть в Южном Китае. Однако год назад, когда в Кантоне появился комиссар Линь, ополчившийся на опий, все переменилось, и Ленни пришлось уносить ноги, ибо его поместье было захвачено, а за голову его объявлена большая награда. Но он, ловкач, удрал на дальние острова и возобновил свою торговлю в открытом море.
Поделив выручку, Фрейзер приказал подать бутылку бренди, за которой потекла беседа. В основном говорил он сам в своей спокойной, размеренной манере. Речь его, увлекательная и убедительная, Захария буквально заворожила.
Совершенно ошибочно, сказал Фрейзер, считать англичан виновниками опийной торговли. Не откликнись они на спрос китайских потребителей, это сделали бы другие. Любые попытки перекрыть поток зелья, в котором так велика потребность, будут тщетны, ибо он сродни потопу, являющему собой природное явление, и желание одного человека или всей нации его контролировать подобно стремлению удержать океанские приливы и отливы. Сей поток подчиняется абстрактным законам наподобие тех, что мистер Ньютон применил к движению планет. Согласно им, предложение соответствует спросу, как уровень воды — определенному часу дня.