Заявления китайских властей о вреде, который свободный поток опия наносит общественному благу, неверны и даже греховны. Истина в том, что наилучший и вообще-то единственный способ достичь общественного блага — позволить всем и каждому действовать в собственных интересах и по своему усмотрению. Вот зачем Господь одарил человека способностью мыслить: лишь когда он имеет возможность правильно рассчитать свою выгоду, возникает общественное благо — суть не что иное, как материальный достаток и социальная гармония. И впрямь, единственная истинная добродетель — разумный эгоизм, и коли дать ему распуститься пышным цветом, он сам создаст общественное благо, какое не снилось любому правительству.
Если кто и стоит на пути сих доктрин, продолжил Фрейзер, так это Китай с его раболепием перед властью и мелочным контролем в быту. Только разрушив свои нынешние институты, только отринув былые пути и обычаи, народ сего отсталого края может надеяться на достижение гармонии и счастья. И в том историческая миссия свободных торговцев: обеспечивая беспрепятственное поступление опия, всего-навсего очередного торгового артикула, они творят добро для Китая.
Наступит день, когда китайцы, последовав примеру людей, ничем от них не отличных, примкнут к свободной торговле и, будучи народом трудолюбивым, непременно достигнут процветания. Из всех уроков, преподанных им Западом, этот наиболее важен. И сидящие за этим столом не враги, но истинные друзья китайцам, ибо помогают им усвоить означенный урок. Отсюда вывод: чем неустаннее торговля опием, тем похвальнее дело купцов, тем крепче дружба с китайским народом.
— Все это для их же добра, у китайцев нет друзей лучше нас!
— Хорошо сказано, мистер Фрейзер. — Захарий поднял стакан: — Вот за это и выпьем!
Дом, снятый Дроздом для Ширин, стоял на холме в центре Макао, занимая свое место в ряду «домов-лавок», окаймлявших покатую улицу Игнасио Баптисты.
Узкое длинное строение под черепичной крышей и его небольшой задний двор напомнили Ширин старые дома парсов в Навсари Гуджарата. Скудно обставленные комнаты были, однако, уютны, и Ширин с Розой быстро в них освоились.
Оказалось, эта часть города хорошо знакома Розе — поблизости были церковь Сан-Лоренцо, куда она часто ходила на службы, и миссия Мизерикордия, прежнее место ее работы. Совсем рядом обитали и семьи выходцев из Гоа. В их общине Розу прекрасно знали, а потому встретили радушно, не обделив теплом и Ширин, не ожидавшую так скоро и комфортно обустроиться в Макао.
К вечернему чаю обычно заглядывал Задиг, который остановился у купца-армянина, жившего неподалеку. Иногда они с Ширин отправлялись на прогулку, извилистыми улочками вышагивая к Прайя-Гранде — широкой бухте, обрамленной роскошными особняками. По дороге Задиг делился последними новостями.
Направляясь к острову Чусан, английская эскадра зашла в порты Амой и Нинбо. На стоянках предпринимались попытки передать императору меморандум лорда Палмерстона, в котором были изложены британские недовольства и требования, но задача оказалась невыполнимой — никто не желал принять послание. Портовые чиновники наотрез отказывали английским эмиссарам и порой проявляли враждебность.
В гавани Чусана эскадру встретила небольшая флотилия боевых джонок. Парламентеры старались убедить защитников острова сдаться без боя, но все напрасно. Будь что будет, заявили китайские капитаны, но они окажут сопротивление, и тогда английские корабли, встав в боевой порядок, открыли огонь. Ровно за девять минут они уничтожили китайскую флотилию и все береговые укрепления. Войска экспедиционного корпуса беспрепятственно высадились на остров и на следующий день захватили его столицу Тинхаэ. Над городом взвился британский флаг, английский полковник стал комендантом острова.
Все это было в точном соответствии с планом коммодора Бремера и капитана Эллиотта.
Под влиянием последних событий дневниковые записи Нила, датированные серединой июля 1840 года, стали отрывочны и были наспех сделаны, как всегда, на бенгали, но порой и на английском.
Как раз в то время в Гуанчжоу узнали о захвате Чусана и падении Тинхаэ. И тогда же пришло известие, что многочисленные торговые корабли, сопровождающие британскую эскадру, напропалую торгуют опием вдоль всего побережья.