— Там надо кое-что уладить, сэр…
Военные отошли, и тогда Ширин спросила:
— Что-то случилось, Кэти?
— Нет, все в порядке, — сказала миссис Бернэм, провожая взглядом капитана и Кесри.
— В тот день на Вилла Нова я видела, что вы разговаривали с хавильдаром. Вы с ним знакомы?
— Да, — чуть слышно ответила миссис Бернэм. — Он служил в полку моего отца, я знаю его давно.
— Правда? — удивилась Ширин, сбитая с толку внезапной догадкой. — Но тогда, стало быть, вы знакомы и с капитаном? Он как-то обмолвился, что лет двадцать служит вместе с хавильдаром.
Отклик миссис Бернэм был уж совсем неожиданным — у нее задрожали губы, она прикрыла глаза и прошептала:
— Вы правы, дорогая. Я и впрямь знаю мистера Ми. Как-нибудь я расскажу вам, как мы познакомились…
Тут опять возник Ноб Киссин-бабу с очередным сообщением:
— Прибыла лодка мисс Полетт Ламбер.
Ширин отступила в сторону, наблюдая за встречей новой гостьи.
Полетт была в дурно сидевшем старомодном дорожном платье, голову ее украшало нечто вроде вдовьего чепца. Не красавица в общепринятом смысле, она, отметила Ширин, излучала этакий свет, приковывающий взгляд.
А Захарий, с другого конца палубы тоже наблюдавший за объятьями хозяйки и гостьи, вдруг попеременно взревновал одну к другой. Две эти женщины как будто располагались на разных полюсах его желания: одна прямодушная, импульсивная и простая во вкусах, другая загадочная, утонченная и повенчанная с роскошью. И сейчас их совместный образ высек искру озарения: пусть они абсолютно разные, он-то всегда будет рабом обеих. Только теперь это неважно, поскольку для него обе потеряны безвозвратно.
Краем глаза Полетт заметила Захария, и ее тотчас залихорадило, ибо рана, нанесенная письмом, еще саднила, и мысль об общении с его автором была нестерпима. Знала б, что он будет на рауте, ни за что не пришла бы, но теперь уж ничего не попишешь.
Как в тумане, она развернулась в другую сторону, прошла к палубному трапу и поднялась на квартердек, где уже собралась большая компания молодых офицеров. В толпе лавировали стюарды с подносами, уставленными алкогольными и освежающими напитками. Солнце еще не скрылось за горизонтом, но уже ярко горели цветные китайские фонарики в гирляндах, растянутых меж мачтами.
И тотчас перед Полетт возник мистер Дафти.
— Надо же, мисс Ламбер! — воскликнул он. — Я не знал, что вы приглашены, и прям-таки чертовски рад вас видеть! Прослышав, что вы в этих краях, я искал встречи с вами!
Полетт тоже обрадовалась знакомому лицу.
— Мистер Дафти! Вот уж удивительно, что мы вновь свиделись на приеме Бернэмов!
Слова ее породили безудержный поток воспоминаний лоцмана о калькуттских пирах.
— О эти старые добрые застолья у Бернэмов! Помните ли, каких овсянок там подавали, мисс Ламбер? А чички со шпинатом? Только подумаю о тех яствах, весь исхожу слюной!
— Вас можно понять, мистер Дафти.
Боковым зрением подметив возникшую тень, Полетт сразу поняла, что это Захарий. Стало зябко, когда тень начала смещаться с периферии к центру обзора, но усилием воли Полетт удержала взгляд на лице мистера Дафти, уныло вбирая детали вроде пористых мясистых щек и шевелящихся бакенбард котлетой. Услышав зловещее покашливание, она смекнула, что Захарий пытается вступить в разговор. Дабы лишить его этой возможности, Полетт затараторила:
— А помните перепелов, завернутых в бекон? Точно петушки в накидках, говаривала миссис Бернэм.
— Разве такое забудешь? Ну вот, уже засосало под ложечкой!
— А жаркое от миссис Бернэм? Клянусь, лучше я не пробовала нигде.
Мистер Дафти, все еще не ведавший о Захарии за его спиной, откликнулся восторженно:
— Не забудьте тамошние гарниры и приправы, мисс Ламбер! Согласитесь, что чатни миссис Бернэм недосягаем для прочих хозяек!
Полетт облегченно вздохнула, отметив, что ее тактический прием неожиданно возымел успех: Захарий, этак стыдливо понурившись, отступил в сторону. Воодушевленная его непонятной растерянностью, Полетт вознамерилась продолжить в том же духе, но не смогла, ибо кулинарная тема разожгла аппетит мистера Дафти. Увидев стюарда, несшего поднос со снедью, старый лоцман наскоро извинился и бросился за ним вдогонку, оставив Полетт именно в том положении, которого она так стремилась избежать, — наедине с Захарием.
Вновь услышав покашливание, Полетт заполошно огляделась и, не найдя поблизости никакого убежища, просто отвернула лицо, надеясь хоть так отвадить нежеланного собеседника.