Однако расчет ее не оправдался, сердитый вид отнюдь не обескуражил Захария, но напомнил ему о тех временах, когда ссора была единственным способом выманить милый образ из тени в свои объятья. Он как будто вернулся к себе прежнему, когда мечты о главном объекте его желаний были весьма просты. Извинение, тщательно составленное по приказу миссис Бернэм, вылетело из головы, и Захарий смог лишь промямлить:
— Мне нужно кое-что сказать вам, мисс Ламбер…
Явная неловкость визави придала Полетт сил для резкого ответа:
— Ваши нужды меня не касаются, мистер Рейд. Я не желаю о них знать.
Захарий оттянул воротник сорочки.
— Прошу вас, мисс Ламбер…
У Полетт возникло ощущение, будто ее загнали в угол, но тут вдруг пришло спасение в виде удара гонга.
— Дамы и господа!
Голос мистера Бернэма дал прекрасный повод повернуться спиной к Захарию.
— Дамы и господа, позвольте сказать несколько слов, перед тем как мы вознесем молитву за успех дела, ради которого был сформирован наш экспедиционный корпус.
Мистер Бернэм выглядел проповедником на амвоне: одна рука на корабельном компасе, другая ухватилась за лацкан сюртука, рокочущий бас.
— Наверное, вы знаете, что две недели назад капитан Эллиотт направил новому генерал-губернатору Цишаню ультиматум, в котором уведомил: в случае непринятия наших требований Кантон будет атакован. Срок ультиматума давно истек, и вероятность получения ответа крайне мала. Всем известен императорский указ, предписывающий мандаринам «сокрушить варваров». — Мистер Бернэм выдержал паузу, оглядел притихшую аудиторию и вновь заговорил, набирая мощь: — Что ж, маньчжурский тиран свое получит. Достоверный источник сообщает, что вскоре — возможно, уже на этой неделе — возобновятся боевые действия, исход которых не вызывает ни малейших сомнений и будет иметь воистину историческое значение.
Мистер Бернэм коснулся эполета капитана Ми, стоящего рядом:
— Вот на плечи таких людей возложена задача по освобождению одной четвертой части человечества от тирании и наделению китайского народа даром свободы, которым Британская империя уже обеспечила все уголки земного шара, ею захваченные и покоренные. — Торговец простер руку к молодым офицерам на квартердеке: — Вам, джентльмены, выпало счастье преподнести китайцам дары, кои Британия уже пожаловала бессчетным миллионам, ныне прославляющим правление нашей милостивой монархини и твердо уверенным в том, что нет большей свободы и большей причины для гордости, нежели пребывание подданным Британской короны. Сам Всевышний доверил сию священную миссию белой расе и нашей нации. Я ничуть не сомневаюсь, джентльмены, вы вновь докажете, что достойны ее исполнить.
Злые языки утверждают, будто наше правительство умышленно искало конфронтации. Напротив, мы проявили образец терпения, стоически снося оскорбления и попрание нашего достоинства. Мы направляли миссию за миссией, пытаясь пробиться к безбожному тирану, именующему себя Сыном неба, но все наши дипломатические усилия пропали втуне. Наших посланников, представителей самой мощной нации на земле, оскорбляли и гнали прочь, награждая эпитетами вроде «варварского ока», или требовали, чтобы они пали ниц перед деспотом, заявляющим о своем божественном мандате. Все наши попытки найти компромисс и пути к замирению оказались тщетны, маньчжурский угнетатель их отверг напрочь. Самовлюбленный невежда, он сам навлек на себя и своих присных возмездие, кое вот-вот грянет. Он один безоговорочно ответствен за возмутительные действия комиссара Линя, увенчавшиеся беспримерным грабежом, то бишь захватом нашего груза. Пусть ни у кого даже на секунду не возникнет мысль, что наш нынешний поход продиктован желанием получить материальную компенсацию. Сей конфликт предопределен судьбой, он был неизбежен, как столкновение Каина с Авелем. С одной стороны — нация, погрязшая в греховности, тирании, самодовольстве и зле, с другой — подлинные, зрелые представители свободы, культуры и прогресса, каких только знает история.
Речь мистера Бернэма была прервана взрывом аплодисментов, который он остановил признательным жестом.
— Нельзя забывать, что в сердцевине сего противостояния два бесценных святых понятия: свобода и достоинство. Предстоящая война будет не только ради освобождения потомков династии Хань от маньчжурской тирании, но и ради защиты нашей собственной чести, в здешних краях подвергшейся беспримерному унижению.
Аудитория откликнулась неслаженным хором: