— Разве желание вдовы навестить могилу мужа зазорно?
Похоже, братья решили действовать исподволь.
— Поговори с дочерьми, Ширин, — мягко сказали они. — Девочки лучше нас все тебе растолкуют.
11 августа 1839
Кантон
Вчера на улице Тринадцати факторий я столкнулся с Комптоном.
— А-Нил! — воскликнул он. — Чжун Лоу-сы желает с вами встретиться!
Я поинтересовался, с какой целью, и печатник ответил, что старца весьма впечатлил его отчет об опийном производстве в Бенгалии. Узнав о моем участии в подготовке доклада, он приглашает меня на ям-чай (чаепитие).
Конечно, я не мог отказаться.
Мы условились, что назавтра я приду в печатню в начале Часа петуха (пять часов пополудни).
У Комптона я появился за несколько минут до прибытия паланкина с советником. Казалось, Чжун Лоу-сы еще больше постарел: согбенный, тщедушный, паутина седой бороденки. Однако не затуманенный возрастом взгляд его был живым и ярким.
— Говорят, вы обучаетесь кантонскому диалекту, А-Нил?
— Хай, Лоу-сы.
Старец родом из других краев, но в провинции Гуандун провел много лет и прекрасно владеет местным диалектом. Он терпеливо воспринял мои косноязычные потуги изъясниться на этом наречии. Надеюсь, я не слишком опозорился, хотя временами по-английски обращался за помощью Комптона.
Оказалось, у советника был особый повод для нашей встречи: он составляет памятную записку об индийских территориях под британским правлением (старец использовал слово «ганъяо», которым здесь их обозначают) и хотел бы задать мне несколько вопросов.
— Ят-дин, конечно, — согласился я.
Прошел слух, сказал Чжун Лоу-сы, будто англичане собираются направить сюда военную флотилию. Известно ли мне что-нибудь об этом?
Я сообразил, что за обманчиво простым вопросом может скрываться полное знание ситуации, обеспеченное разведкой, и решил быть осторожным в своих высказываниях.
В среде иноземцев, ответил я, уже давно поговаривают о том, что скоро англичане направят экспедиционный корпус в Китай.
Хай ме? Вот как? Где я об этом слышал? От кого?
Я пояснил, что многие мои земляки служат писцами и письмоводителями у английских купцов. Некоторые даже числятся в штате работников капитана Эллиотта, полномочного представителя королевы. Нередко мы обмениваемся новостями, и потому общеизвестно, что в апреле сего года Эллиотт письменно обратился к калькуттскому генерал-губернатору с просьбой сформировать экспедиционный корпус для отправки в Китай. Давеча я случайно услышал разговор моего хозяина, мистера Кулиджа, с друзьями: они считают, что военный штаб в Калькутте уже начал подготовку экспедиции, но гласности это предадут лишь после отмашки из Лондона.
Советник задал новый вопрос: поскольку корпус формируется в Иньду (Индии), каким будет его состав, английским или индийским?
Если учесть прошлый опыт, сказал я, состав, скорее всего, будет смешанным по примеру недавних военных кампаний в Бирме, Малайе и на Яве.
Чжун Лоу-сы ничуть не удивился. Во времена правления императора Цзяцина, поведал он, англичане прислали в Макао корабли с сипаями (старец назвал их сюбо бин). Пекин откликнулся жестко, и войска не высадились. Было это тридцать лет назад. Десятью годами позже, во второй год правления нынешнего императора Даогуана, англичане вновь прибыли с войском индийских сипаев. На сей раз они ненадолго оккупировали Макао, но потом были вынуждены уйти.
И тут советник меня ошарашил, сказав о выводе, который сделали китайские власти: сипаи — рабы, в бою англичане им не доверяют, потому-то и оставили Макао, не оказав особого сопротивления.
— Но сипаи вовсе не рабы! — возразил я. — Они получают жалованье, как английские солдаты.
— Наравне с рыжеволосыми вояками?
— Нет, — признал я. — Гораздо меньше. Примерно вдвое.
— А как к ним относятся? Индусы и англичане питаются и квартируют вместе?
— Нет, раздельно. Отношение к сипаям иное.
— Они могут занимать командирские должности? Есть ли офицеры-индусы?
— Нет, — сказал я. — Командуют только англичане.
Чжун Лоу-сы помолчал, задумчиво прихлебывая чай. Потом взглянул на меня и сказал:
— Значит, индусы получают мизерное жалованье и знают, что никогда не станут офицерами. Так?
Тут не поспоришь.
— Цзяо хай ло, — кивнул я. — Именно так.
— Но тогда почему они воюют?
Я не знал, что ответить. Как объяснить то, чего не понимаешь сам? Чего не понимает никто?