— Узнайте, за что их посадили в тюрьму.
Я перевел вопрос, и оказалось, что узники выбрали представителя, который будет отвечать от имени всех. Наружность парня не впечатляла — худощавый, среднего роста, однако бойкий взгляд и уверенные манеры выделяли его среди других. Щеки его были обрамлены курчавой бородкой, густые брови над цепкими глазами срослись в прямую линию, разорванную глубоким шрамом.
Ласкар вышел вперед, и я разглядел, что он еще моложе, чем показалось вначале: лицо цвета меди без единой морщины, бородка — всего лишь юношеская поросль, не познавшая унижения бритвы.
Под взглядами всех присутствующих парень сделал нечто, удивившее собрание: приложил правую руку к сердцу и, закрыв глаза, несколько театрально произнес:
— Бисмилла Ллехи ар-Рахмани ар-Рахим!
— Чего это он? — шепнул Комптон.
— Мусульманин, молится, — сказал я.
Лишь закончив воззвание к Всевышнему, парень обратился к изумленной аудитории:
— Вы спрашиваете, как мы оказались в тюрьме. Это произошло год назад, здесь, в Гуанчжоу. В то время мы работали на мистера Джеймса Иннеса, английского купца и судовладельца, и уже довольно долго служили матросами на его корабле.
На хиндустани ласкар говорил бегло, но с налетом бенгальского акцента.
— Мы стояли у Вампоа, когда Иннес-саиб приказал загрузить две шлюпки какими-то ящиками и на другой день доставить к его фактории в Кантоне. О содержимом ящиков нас не уведомили, но мы догадывались, что в них опий, и отказались исполнить приказ. Однако мистер Иннес угрозами заставил нас подчиниться. Наутро мы загрузили шлюпки и погребли к чужеземному анклаву. Возле дома Иннеса таможенники устроили обыск: вскрыли ящики, обнаружили опий. Нас тотчас арестовали и отвели к судье, приговор — тюремное заключение. — Парень возвысил голос: — Мы не совершили никакого преступления, закон не нарушили, вся вина на мистере Иннесе, однако пострадали именно мы. Вопиющая несправедливость!
Пока Комптон делал перевод на китайский, я посмотрел на молодого ласкара и поймал его пристальный взгляд — он даже чуть сощурился, словно пытаясь что-то разглядеть сквозь сумерки. Затем лицо его как-то изменилось, и у меня возникло неприятное ощущение, что я узнан.
Я отвернулся, сердце мое зачастило, мысли путались. Через секунду я вновь посмотрел на ласкара, и меня самого вдруг оглушило узнаванием: передо мной был не кто иной, как Джоду, с которым мы вместе бежали с «Ибиса», а потом распрощались на острове Большой Никобар.
Вот уж не думал, что перегляд двух людей может возыметь такой эффект — меня будто пронзило молнией.
Мы оба поспешно отвернулись, прекрасно понимая, что за нами наблюдает множество глаз. Комптон уже переводил ответ собрания, я его выслушал и вновь обратился к Джоду:
— Меня просили передать, что совет готов сделать вам предложение. Недавно власти провинции Гуандун приобрели корабль европейской постройки. Требуются опытные моряки, знакомые с устройством такого судна. Если вы согласны войти в команду сроком на один год, ваш приговор будет отменен и по окончании службы вы получите свободу. Для вас это приемлемо?
Джоду подал знак, что ему нужно переговорить с товарищами. Через пару минут он вернулся на свое место.
— Скажите мандаринам, что их предложение сулит большие опасности и тяжелую работу. Мы согласимся, если нам будут платить жалованье, полагающееся в плавании, — десять рупий в месяц, что равняется двум испанским долларам.
На мой взгляд, он был не в том положении, чтобы выдвигать требования, и потому я негромко переспросил:
— Так и сказать?
Джоду ответил энергичным кивком, и я честно перевел его слова, хотя не ждал ничего хорошего: зная повадки китайских чиновников, я был уверен, что последует категорический отказ.
Казалось, опасения мои сейчас подтвердятся, но после вмешательства Чжун Лоу-сы в жаркое обсуждение дело приняло иной оборот.
По просьбе старца я перевел:
— Китайские власти готовы исполнить вашу просьбу, но только на определенных условиях. Вы получите жалованье целиком в конце службы, а до той поры вас обеспечат провиантом и небольшими суммами на бытовые расходы. В случае удовлетворительного исполнения обязанностей по завершении контракта вам выплатят премию в размере месячного жалованья. Мало того, за всякий потопленный вражеский корабль вас ждет премия в размере двухмесячного жалованья, а при захвате в плен неприятельского судна вы получите свою долю трофеев. Имейте в виду, вы несете коллективную ответственность: при попытке дезертировать и всяком ином вероломстве контракт будет аннулирован, все выплаты отменены, а вас предадут суду за измену, что карается смертью. Если вы принимаете эти условия, с вами заключат соглашение.