— Итак, вы шпионка. — Бетани внимательно взглянула на мисс Абигайль, пытаясь примирить образ настоящей леди и бесстрашного информатора, занятого опасным делом.
— Да, — последовал высокомерный ответ.
— Но почему, мисс Абигайль?
Женщина присела на краешек стула, осторожно отпила глоток чая и сморщила нос — Гуди приготовила чай из трав, поскольку Эштон поддерживал бойкот чая, завезенного из английских колоний.
— Напиток янки. Со мной это произошло чисто случайно, — объяснила она. — Прошлым летом заболела одна из девушек колледжа. У нее не было родственников, кроме отца, подполковника английской армии, который в то время защищал Бостон от мятежников. Мне сказали, что связаться с ним не представляется никакой возможности. — Мисс Абигайль добавила в чай большую ложку меда. — Я решила все взять в свои руки. Кругом говорили, что в Бостон попасть невозможно, но ни один патруль мятежников меня не остановил.
Бетани вполне этому поверила: разве можно заподозрить мисс Абигайль Примроуз в шпионаже?
— Когда отец девушки узнал, как легко мне удалось пересечь район военных действий, — продолжала мисс Абигайль, — то попросил передать письмо одному джентльмену в Бристоле. Когда я успешно выполнила эту просьбу, последовали другие. — Она медленно мешала чай и смотрела в окно, куда заглядывала розовая ветка цветущей вишни. — Как говорится, трудно только начать.
— И кончилось тем, что вы сообщили о Гарри. — Бетани сжала губы. — Возможно, это и к лучшему: брат вернулся в семью, как вы и хотели. Но что вы будете делать сейчас?
— Думаю, меня вызовут на допрос и заставят подписать решение «Ассоциации» [7].
— Что это такое?
— Это такой документ, подписав который, я обязуюсь выполнять решение «Ассоциации» и так далее, и тому подобное.
— И вы собираетесь подписать такой документ?
Мисс Абигайль решительно поставила чашку на блюдце.
— Конечно, нет.
— Но вас могут наказать за это.
— Естественно, — улыбнулась мисс Абигайль. — Это стало делом чести для мистера Финли Пайпера. И не смотри так на меня. Вероятнее всего, меня обяжут оставаться в Ньюпорте под присмотром этого мистера. Но хватит обо мне. — Ее взгляд снова обратился к спящему ребенку. — Эштон так же счастлив, как и ты?
Бетани отвела взгляд.
— Он не позволил назвать ребенка в честь своего отца.
— Понимаю. — Мисс Абигайль поджала губы.
— После рождения ребенка он ушел из дома, вернулся после полуночи, с кем-то подрался.
Красивые изогнутые брови мисс Абигайль поднялись высоко вверх.
— Подрался?
Тон учительницы насторожил Бетани. Она чувствовала, что мисс Абигайль с самого начала осуждала Эштона. А теперь, видимо, он подтвердил ее самые худшие ожидания.
— Подрался? — снова повторила мисс Абигайль. — Он тебе сам сказал, что подрался?
— Да, — призналась Бетани.
Мисс Абигайль протянула к ней руку и погладила по плечу.
— Твой муж…
— Что?
— Моя дорогая, твой муж не дрался прошлой ночью, а, отправившись на рыбацкой лодке в залив, вырвал меня из рук Бага Вилли — он не дрался, а сражался за меня!
Бетани изумленно уставилась на свою учительницу, — вот почему прошлой ночью его волосы пахли морем, а раны оказались слишком жестокими.
— О Боже, — прошептала она. — Если бы я знала…
— Не могу понять, почему он не рассказал тебе.
— Я не дала ему открыть рта.
— Думаю, вам обоим нужно научиться слушать друг друга, моя девочка.
Бетани кивнула головой. Обретут ли они с Эштоном покой? Когда один из них готов поверить, второй — торопится обвинять. И это не кончается, повторяясь снова и снова.
Прошло шесть недель, прежде чем мисс Абигайль вызвали на заседание Комитета спасения, которое состоялось в доме Джэреда Килбурна на Брод-стрит. К недовольству Эштона, Бетани решила там присутствовать.
— Я уже обо всем договорилась: Кэрри побудет с маленьким Генри. Надену мое любимое платье, которое очень хочется показать.
Его взгляд остановился на ее располневшей груди, и привычный жар охватил его — больше всего он любил наблюдать за женой, когда та кормит грудью ребенка.
— Да, — ответил он, — но Кэрри совершенно не умеет обращаться с маленькими детьми. Тебе лучше остаться дома.
— Я тебя совсем не понимаю, Эштон Маркхэм, — возмутилась она. — Ты любишь рассуждать о правах человека, но одновременно требуешь абсолютной власти над своей женой.
Ее слова развеселили его, и раздражение сразу улетучилось. Уже несколько недель он со странным удовлетворением наблюдал проявление новой черты характера у жены — какого-то дерзкого упрямства.
— Придется сопровождать тебя, жена, — уступил он и предложил ей руку.
Дом на Брод-стрит заполнился членами Комитета спасения. Финли Пайпер появился вместе с мисс Абигайль, одетой в цвета английского флага — голубое платье с коротким ярко-красным жакетом, украшенным белой косынкой из брабанского кружева.
— Сегодня четвертое июня, день рождения нашего короля, — провозгласила она. — Давайте быстрее покончим с этим делом, мистер Пайпер.
Презрительным взглядом она окинула комнату: Джэред Килбурн отвел глаза, чувствуя себя не в своей тарелке, остальные тоже нервничали, выглядели несколько беспомощно, с изумлением взирая на подсудимую. Мисс Абигайль презрительно фыркнула.
— Совершенно очевидно, что все это дело превратилось в посмешище. Вы согласны со мной, джентльмены? Когда армия Его Величества подавит мятеж, вас всех провозгласят преступниками.
Финли подошел к ней, держа в руках пачку документов.
— Мадам, я председатель этого комитета.
Мисс Абигайль глубокомысленно кивнула.
— В патриотических кругах подонки способны подняться очень высоко. — Она презрительно фыркнула, затем протянула руку и взяла со столика печенье.
— Что? — поразился Финли. — О Боже, она, оказывается, ест печенье! А мне казалось, что отдает предпочтение только сырому мясу!
Бетани еле удержалась от смеха. Мисс Абигайль уже несколько недель находилась в компании Финли, и в течение всего этого времени они, не переставая, ссорились.
Под холодным взглядом мисс Абигайль Финли продолжил допрос, уделив должное внимание ее положению попечительницы женской академии в Нью-Йорке и выразив свое удивление, как удалось женщине без средств создать себе такую высокую репутацию, что сливки общества стали посылать к ней своих дочерей.
Мисс Абигайль откашлялась и с достоинством ответила:
— Джентльмены. Своим положением я обязана упорному труду, дисциплине и уму.
Финли мрачно нахмурился:
— Как вы очаровательно скромны, мадам.
— Не считаю себя ни очаровательной, ни скромной, но это не имеет никакого значения, не так ли? И если вас больше ничто не интересует…
— Вы не могли бы рассказать комитету, как смогли сделать себе состояние, составляющее две тысячи семьсот фунтов стерлингов?
— Ни разу не получала деньги за то, что выполняла свой долг перед империей.
Финли потратил почти два часа, пытаясь узнать, в чем же именно заключалось это выполнение долга. Она упорно отказывалась сообщить ему что-либо, чего тот еще не знал. Мисс Абигайль сидела, словно нахохлившийся воробей, и утверждала, что ей ничего не известно о тех сообщениях, которые она перевозила, что не знает людей, с которыми встречалась, как и источники информации. Финли выглядел совершенно измученным, как и остальные члены комитета, когда он наконец прекратил допрос.
— Мисс Примроуз, — подчеркнуто терпеливым голосом произнес Финли, — от сурового приговора вас может спасти только одно. — Он положил перед ней лист бумаги. Она отпрянула, как будто перед нею появилась шипящая ядовитая змея.
— Ни за что, — заявила мисс Абигайль, — не подпишу решение «Ассоциации». — Она окинула взглядом возмущенные лица членов комитета. — Я англичанка до мозга костей. И останусь ею, если даже мне будут угрожать смертью. — Она взяла лист бумаги за уголок и, вытянув руку, как будто держала что-то мерзкое и отвратительное, отпустила; он пролетел и опустился на пол. Финли повернулся к членам комитета.
7
Общенациональная организация, созданная решением I Континентального Конгресса с целью осуществления бойкота английских товаров.