– Я так уже не смогу расслабиться… – мнется девица.
– Не капризничай, Даш.
– Я все же, наверное, поеду.
«Да дай ты ему уже!» – хочется выкрикнуть.
Что ж она, не человек, что ли?
– Давай завтра созвонимся, ладно? – предлагает девушка.
Дальше все стихает.
Прислушавшись, улавливаю неприличные звуки тяжелого мужского дыхания и женские ахи-вздохи. Щеки вспыхивают от любопытства и возбуждения. Жалко, коридоры в этих домах расположены так, что входную дверь из кухни не видно.
– О-ох… Я по… пошла, – сдавленно произносит прогульщица. – Пока…
– Ладно, – резковато отвечает Огнев.
Распсиховался.
– Ты только не обижайся, Антош.
– Иди уже…
– Ты ведь позвонишь?
Господи, как сложно, оказывается, быть мужиком!
– Ты только позвони… Ладно?
– Ага. Пока, Даш. МЧС всегда рядом, – заученно отвечает Антон. Таким тоном, словно они никогда больше не увидятся.
За дверью наконец все стихает. Я успеваю отскочить, перед тем как он возвращается на кухню.
Почему-то сейчас, когда мы остаемся один на один в пустой квартире, полуобнаженное мужское тело меня ужасно смущает. Я отвожу взгляд в сторону и изображаю, что не была свидетельницей провала спасательной операции.
– А Даша уже ушла? – спрашиваю, будто бы зевая.
– А я ее отпустил… жена.
Я резко поворачиваюсь. Смотрим друг на друга в упор. Антон прищуривается и окидывает меня пошленьким взглядом с ног до головы, словно примеряясь.
– Зачем нам лишние глаза, Есень? – надвигается на меня.
– Ты что задумал, Огнев? – испуганно спрашиваю.
Делаю несколько шагов назад, пока не упираюсь ягодицами в столешницу кухонного гарнитура, и выставляю руки вперед. Защищаюсь. Ладони обжигает горячая, чуть влажная кожа. «Господи, какой же он весь упругий», – снова просыпается женская часть души. Теперь я даже в чем-то понимаю Дашу, прогуливающую пары. Этот «гранит» грызть приятнее, чем науку.
Антон склоняет голову набок и рассматривает мое вытянутое от удивления лицо. Я же зависаю на том, какие длинные и изогнутые у мерзавца ресницы. Глаза чуть покрасневшие. А еще от него вкусно пахнет зубной пастой и мужским гелем для душа.
– Ты мне секс обломала, Фюрер, – низким голосом ласково выговаривает спасатель.
– Я Файер, – шепчу, облизывая пересохшие губы.
– Это мы сейчас и посмотрим.
– Что? – пугаюсь.
– Насколько ты файер… Посмотрим.
– Антон! – вскрикиваю, когда сильные руки неожиданно подхватывают меня. – Ты с ума сошел?..
Барахтаюсь в воздухе, дрыгаю ногами как таракашка. Пытаюсь усмирить дыхание, но получается плохо.
Он что? Решил меня изнасиловать?
Я… не согласна.
Каждая клеточка внутри восстает, кожа горит возмущением. Я царапаю широкие плечи, пытаясь освободиться. Эта безмолвная борьба почему-то отзывается покалыванием внизу живота.
– Антон…
Оглянувшись по сторонам, с облегчением выдыхаю: мы не в спальне. Но расслабляться, оказывается, рано… Все дальнейшее происходит довольно стремительно. Сильные руки небрежно скидывают меня в белоснежную ванну и быстро нажимают на кнопку тропического душа, установленного под потолком.
– О-огнев, – рычу я сквозь зубы, захлебываясь теплой водой. – Я тебя убью!
Моя прическа, как и платье, превращается в мокрые сопли, облепляя лицо и тело. Экзекуция продолжается не больше минуты.
Я замолкаю, подтягиваю колени к груди и всхлипываю от обиды и унижения.
– Смотри-ка, и правда файер, – хрипло смеется Огнев, вырубая душ. – При соприкосновении с водой сразу потухла. Я тебе не Саня, малыш. Со мной шутки плохи.
– Да пошел ты, – цежу сквозь губы.
Поворачиваюсь и, будучи на уровне узких бедер, не нахожу ничего лучше, чем дернуть узел на злополучном полотенце…
Глава 5. Антон
Прихватив новую каску с заднего сиденья, аккуратно захлопываю дверь и морщусь. Да твою ж мать. Два неизвестно откуда взявшихся микроскопических рыжика на задней арке стирают настроение в ноль. С любовью смотрю на верную подругу «Импрезу».
Это покрытый ярко-синей пленкой, низкий «Субару» в первом поколении. Год выпуска – две тысячи второй. Под капотом – триста лошадиных сил, контрактный двигатель, турбина эф-сорок семь, усиленная коробка передач и металлические диски под золото.
Полный фарш.
Настоящий раритет и папина гордость. Сочная милфа среди остального автопрома.