Днем протуберанцев видно не было, но я думаю, выключать эту установку ни кто не собирается, скорее всего, именно из-за нее не работают телекоммуникации и глохнут машины. Пришла к таким выводам путем несложных логических умозаключений. Хотя может я и не права. Но тогда смысл?
Спасибо, что хоть свет оставили и воду, а то б сидели как в каменном веке.
— Короче, пытались мы вчера выбраться за пределы города, — пристроилась я к компании двух неприятных на вид мужиков, слушая их разговор.
— Да я ж тебе говорил, они все дороги первым делом перекроют, — отозвался худой, как палка и сутулый тип.
— В том то и прикол, что мы не лезли к дорогам, пытались полями уйти.
— И чё?
— А ничё! Думал, выбрались, уже обрадовался, не успели и на километр отойти, как зомбаки ихние, хрен знает, откуда нарисовались. Развернули нас, — сплюнул на асфальт через щель в зубах патлатый и еще более неприятный.
Я покривилась.
— Не избили?
— Да не, так объяснили, — смутился патлатый.
— И как же это они тебе так объясняли, что ты в драку не полез? — хохотнул жердь.
— Если бы тебе так объяснили, ты бы тоже не стал рыпаться!
— Да ладно не кипятись ты! Шучу я. Одного понять не могу, зачем мы им нужны? И так полгорода переловили. Неужто мало?
— Да хрен их знает. Пошли они! Мы сегодня с парнями на пятачке собираемся.
Побухаем, расслабимся. Айда с нами. Исай водярой разжился, надо ожбаниться пока зомбаки не отжали…
Я отошла от неприятной компании, поняв, что услышать, что-нибудь интересное больше не получится.
Что ж в моей копилке информации прибавилось, буду знать, что за пределы города нельзя ни ногой.
Проснувшись утром второго дня после вторжения от громкого шума, обнаружила охранника роющимся на полках склада, в непосредственной близости от моей импровизированной кровати. Подскочила, прижав одеяло к груди. Охранник на меня не отреагировал, от слова совсем. Спросонья не сразу сообразила, что к чему. Но когда мозг включился, до меня все таки дошло.
Ок, значит я теперь как Даша — невидимка, и люди меня замечать не будут.
Как не странно, но я этому даже рада.
Привела себя в порядок и уже без страха прошла на кухню. где сидел охранник.
После экстремальной побудки в моей голове начала формироваться одна интересная теория, которую хотелось проверить. На мысли о ней меня натолкнула моя импровизированная кровать.
Охранник не увидел меня, зайдя на склад, это я уже выяснила, но как можно было не увидеть матрасы и подушку разбросанные по полу? Мне стало интересно, как он отреагирует на другие мои взаимодействия с окружающими предметами.
Отреагирует ли, если сейчас, прямо при нем я открою холодильник, или налью себе чая в чашку? Не стала долго гадать, поспешила проверить теорию. Охранник и ухом не повел. Из чего я сделала для себя очередные выводы.
Серая дрянь, а теперь мой язык отказывался называть ее иначе, что-то изменила во мне, невидимкой стала не только я, но и окружающие меня предметы, на то время, которое я с ними взаимодействую. Вокруг меня словно сформировалось некое поле, было бы хорошо узнать насколько далеко от моего тела, распространяется эта зона отчуждения. И надолго ли я останусь такой.
Нет сейчас мне это все только на руку, но быть такой всю жизнь?! Извольте.
Я налила себе чаю, взяла тарелку с нарезанными бутербродами и уселась напротив охранника. Он смотрел прямо на меня, его глаза меня видели, а мозг ни как не воспринимал. Вот ведь чудеса, чудесатые! Инопланетные!!
Так и повелось, завтракали мы со старым сторожем вместе, потом я выходила в город, на охоту за информацией. Возвращалась, зачастую, поздним вечером уставшая и голодная, открывала двери своим ключом, быстро ужинала и ложилась спать.
Еще одним неоспоримым преимуществом неудачной попытки подселения ко мне квартиранта, стала возможность видеть «подселенцев» не напрягаясь и не приглядываясь.
Так я решила их пока называть, хотя горожане нашли для них более красочный эпитет — зомбаки.
И даже с большого расстояния, теперь они светились для меня словно новогодние гирлянды.
Народ перестал так бояться, и с каждым днем на улицах города становилось все более оживленно. В связи с этим и количество подселенцев возрастало, они несли молчаливую вахту, прогуливаясь по городу, и со стороны казались обычными горожанами.
Если они появлялись неподалеку от меня, я чувствовала себя крайне некомфортно, старалась как можно быстрее скрыться из поля их зрения, и как могла маскировалась.
Нахлобучив на себя кепку и очки. Да и верх одежды сменила, найдя и временно прихватизировав в одном из детских шкафчиков женскую, болотного цвета толстовку.
Наверное, кто-то из нянечек принес на всякий случай, и положил ее в свободный шкафчик.
За эти несколько дней мне удалось собрать, и систематизировать некоторую информацию. И мне радикально не нравилась общая картина происходящего.
В первую ночь пришельцы подняли на свой борт только часть горожан, судьба которой была нам неизвестна. Часть они практически сразу отпустили.
Ни кто из тех, кого я слушала — не видел, как по настоящему выглядят инопланетяне, что рождало самые разнообразные, порой нелепые слухи и кривотолки. Моей любимой была теория о том, что инопланетяне это гигантские белые черви, а наши тела им нужны как инкубатор для откладывания личинок, буэ-Э-Э-э.
Звучит мерзко конечно, но это не помешало мне посмеяться и «похрюкать» от души.
Сами инопланетяне так и не выказали своих намерений. Пока они продолжали действовать исключительно через подселенцев.
Народ не мог визуально отличить зомбаков от простых горожан, и это играло тем на руку. Они проявляли себя, только когда где-то возникали беспорядки, или попытки грабежей. Быстро и четко подавляя любые возникающие волнения Народ же, теперь все делал с оглядкой.
Все организации города, будь то больницы, магазины или даже торговые центры были закрыты, и так же контролировались подселенцами.
Жизненно важные моменты теперь решались через органы управления — ПИРы
{пункты идентификации и регистрации) которые, инопланетяне быстренько сколотили практически в каждом районе города. Они стали появляться уже на утро после ночи вторжения.
Чтобы получить еду, гражданин должен был пройти обязательную регистрацию в ПИРе. При регистрации, с человека для начала снимались его биометрические данные, затем необходимо было заполнить анкету на приборе, отдаленно напоминающем планшет, с указанием персональных данных, включающих адрес проживания и количество членов семьи.
Как они проверяли достоверность полученной информации не понятно, но пайков всегда выдавалось равно реальному количеству членов семьи, если вас в семье фактически трое, то и получать ты пайков будешь на троих, если ты один извиняй.
Были умельцы пытающиеся схитрить, но обмануть подселенцев у них никогда не получалось. Стандартный паек состоял из трех герметичных контейнеров на человека. Иногда еще давали овощи или фрукты.
С идентификацией все было сложнее, народ ее откровенно боялся. Зачастую подселенцы требовали у некоторых граждан помимо регистрации пройти процедуру идентификации. После нее человека могли отвезти наверх без объяснения причин.
Такие люди, как правило, обратно не возвращались, либо возвращались подселенцами.
Все имеющие проблемы со здоровьем могли так же обратиться в ПИР, помощь им оказывалась на месте. Если же были серьезные проблемы со здоровьем или человек был экстренным, его погружали в анабиоз и отвозили наверх.
С ним проделывались какие-то манипуляции и вуаля, человек возвращался в город здоровым. Или не возвращался, это как повезет. Но если прижмет, пойдешь. Куда деваться, жить то хочется. Правда, ничего вразумительного о пребывании наверху, ни кто из побывавших там, рассказать так и не смог. Последнее, что помнили, это подъем на леталке, так горожане обозвали инопланетный вид транспорта, отдаленно напоминающий обтекаемый каплевидный микроавтобус без колес с зеркальной непрозрачной поверхностью.