Он чуть склоняет голову набок. Почти не касаясь кожи, проводит ладонью по моей щеке, по скулам и до уголка рта, чуть касаясь пальцем губ, и говорит:
[19]
-Ты же хочешь выбраться отсюда? Помочь себе и мне? Тогда нам нужно действовать слажено, и не злить зазря местных церберов. Я знаю систему изнутри и понимаю, как можно устроить побег, нужно только твое содействие,-низким шёпотом, доверительно склонив голову над моим ухом, он обжигает дыханием щекотливую шею. По телу пробегают мурашки, я, словно в ознобе, дёргаю плечом. Чёрт, как же это было… Сильно. Особенно для человека, не привыкшего ни к каким прикосновениям и чутко реагирующего просто на нарушение энергетической границы. А тут.. вот так, сразу. А я стою, как вкопанная, не могу ни сказать ничего, ни сделать. Ни даже в нос дать. За что? Не знаю, просто не могу.
Ух ты, как реагирует волчица! Она старается не подавать виду, но язык тела её выдает: серые глаза, до этого остро взиравшие на всё из под низких бровей, сейчас стали невероятно круглыми и почти чёрными: зрачки расширились, скрыв за собой серо-голубую радужку глаза. После моего прикосновения она легко вздрогнула, как от холодного ветра, а моя рука, чуть задержавшаяся на контуре её губ, поймала горячее прерывистое дыхание. Контролировать себя сейчас и не прижать её к кровати, сорвав одежду, сложнее, чем висеть в колодках под ударами плетей. Но на кону слишком многое, поэтому я отхожу от неё, улыбаюсь простой тёплой улыбкой, делая вид, будто ничего не было, и…
…и он просто предлагает позавтракать! Твою мать, что это было?! Как?! Я всегда думала, что я – бесчувственный фригидный булыжник, и что тепло и «наэлектризованность» от рук Эйра для моей безэмоциональности – это космически-офигительная реакция. Но по сравнению с тем, чего добился он, одним прикосновением…
-Пошли, позавтракаем? А на сытые желудки подумаем, как нам дальше быть…,-развернулся и пошел в гостиную к аналогу скатерти-самобранки эконом-класса. Я вспомнила, как дышать и, вновь обретя власть над своим (!) телом, пошла следом. В еде я нуждалась, только чтобы занять руки, разум и частично взгляд, который невольно цеплялся за его шею, глаза, плечи…
-Главное – продержаться до начала открытой войны, чтобы они не успели к тому моменту вскрыть твой разум. За такой промежуток времени обезмагичивающее заклятие ослабеет, и ты сможешь его пробить. На мне такое же, но у меня сил меньше, гораздо меньше, чем у тебя, поэтому от меня помощи не жди,-наши руки случайно соприкоснулись, потянувшись к одному и тому же персику. Я резко отдёрнула свою, а он обезоруживающе улыбнулся и протянул плод мне. Я уставилась на него, будто сейчас не продукт возьму из рук, а приму какое-то предложение, о котором ничего не знаю.
Я протянул персик ей, а она зависла, немигающим взором, почти обречённо, глядя на мою руку. Вздохнула, накрыла мою ладонь своей и взяла ароматный фрукт.
Позже я успела сходить в душ и переодеться в лесную одежду, свободные льняные штаны и такую же блузку, а через некоторое время меня снова повели на экзекуцию, но в этот раз помимо ментального насилия, применили еще и физическое. Спасибо, Шахрат, за школу. После ночи в гареме сопротивляться умам и не замечать плеть мне не стоило абсолютно ничего, боли я не боюсь, а вид плети меня уже никак не пугал. Несмотря на это, вернулась я очень потрёпанная. Во всех смыслах.
Волчицу увели к Боссу, а я остался в мини-квартире и думал, что делать дальше. Быстрее действовать нужно, если хочу, чтобы все остались живы и чтобы удалось спасти детей… А девчонка сильная, она справится, да и Боссу она нужна живой и во всех своих ипостасях. Кстати, сколько их там? Человеческая, волчья, кто-то говорил еще про кошачью, а Мхенга загадочно намекал, что самая большая сила ещё ни разу не проявила себя. Что ж это за сила такая…? В любом случае, ей ничего не грозит, а вот мне с моими братом и сестрой нужно спасать шкуру.
Привели пленницу к вечеру, в сознании, но внешний вид… Челюсти сжались… Вдох-выдох, вдох-выдох. Льняная одежда рваным тряпьем висела на израненном теле, кое-где ткань прилипла к окровавленной коже, на плече был след от ручейка крови. Её колотила мелкая дрожь, но взгляд был живее всех здесь стоящих: нездорово сумасшедший, блестящий, невменяемый.
Не понравилось им, что я прорвала защиту одного из местных тварей, со злости. Устроила в его разуме такой тайфун, что его на носилках унесли в аналог местной дурки. Я вам тут еще всем покажу, сволочи. Я злопамятная и мстительная, и вы своё получите, обещаю.