– Почему только она? У неё и так полно работы, – на несколько мгновений Марк замешкался, но всё-таки махнул рукой. – Виктор немного подождёт, не конец света.
Засучив рукава, юноша принялся мыть посуду, стараясь не шуметь, чтобы вдруг никто не прибежал и не сказал ему бросить это занятие. Постепенно шкафчик для посуды заполнялся, а раковина опустошалась, пока, наконец, Марк не добрался до последней чашки. Дело было сделано.
– Отлично! – кивнул юноша и выскочил в прихожую, понимая, что уже прилично опаздывает.
Даже в выходной день Ева сидела в кабинете и перебирала материалы, казавшиеся бесконечными. Она тонула в них и иногда выплывала, чтобы сделать глоток свежего воздуха. Хоть Марк и старался не шуметь, но она заметила какую-то возню на кухне. Прислушавшись, решила в итоге не выходить – раз ничего не разбилось, значит, можно сначала закончить дело. Когда же хлопнула входная дверь, Ева всё-таки оторвалась от бумаг и пошла проверить, всё ли в порядке. В квартире царила гробовая тишина, нарушаемая едва слышимым гулом холодильника. Около часа назад она сама проводила Эдгара, который поехал в контору поговорить о вчерашнем отгуле, а Марк, видимо, ушёл гулять. Воспользовавшись перерывом, Ева добралась до кухни, чтобы помыть посуду, но обнаружила, что раковина пуста. Привычный порядок оказался нарушен, что привело её в замешательство.
– Я же не… – вслух сказала Ева и попыталась вспомнить, когда помыла посуду.
Ещё утром здесь была целая гора, к которой она не успела прикоснуться. Очевидный ответ сам собой пришёл на ум.
– Ма-а-арк, – покачала головой Ева и улыбнулась.
Женщина удивилась подобной реакции и кончиками пальцев прикоснулась к краю улыбки. Нет, не то чтобы она никогда не улыбалась, ничего подобного. Просто сейчас по телу расплылось приятное тепло от чужой заботы, и именно это непроизвольно вызвало реакцию, которую Ева сохранила до конца дня.
Марк ещё издалека заметил скучающего Виктора, сидевшего на старом газетном автомате и крутящего в руках свою неизменную кепку.
– Привет, сказал запыхавшийся Марк.
– Наконец-то! Я думал, ты уже вовсе не придёшь.
– Дома дела задержали, извини.
– Нудники заставили что-то делать?
– Не говори так про моих родителей, – Марк пригрозил пальцем.
– Прости, но не я же виноват…
– Не продолжай, а то дам по кепке и в землю вобью, – юноша не ожидал от себя такой прыти.
– Ой-ой-ой, – признавая поражение, Виктор поднял руки вверх. – Ну дела и дела. Хорошо. Можем уже идти?
– Куда? Ты так и не сказал.
– Хочу тебя кое с кем познакомить. У меня есть один странный товарищ. Вроде и не нудник, – как же сильно Виктор любил повторять это слово, вкладывая в него какое-то превосходство, – но при этом старается придумать… как же он говорит… схему, сплетение, соединение… не помню! В общем, придумать, как быть нудником и не нудником одновременно… Короче, он сам всё расскажет. Пойдём.
Они двинулись вниз по улице и какое-то время молчали, погружённые в свои мысли. Марк заговорил первым:
– Оказывается, мы не одни такие.
– Такие? – Виктор хмуро выглянул из-под кепки. – А-а-а, конечно. Знаешь, мне кажется, небезразличных на самом деле очень много, но они шифруются или сами ещё не знают. Как мы можем быть одни?
– Да нет, это логично. Просто первое время мне казалось, что я совершенно один. Может быть, спятил или ещё что.
– Если ты спятил, то я тоже. За компанию. И этот вариант мне нравится гораздо больше!
Ребята рассмеялись, чем привлекли очередную порцию недовольных взглядов.
8. Кто вы, мистер Артур?
А вы знаете, что в Фалько было несколько пекарен? Да, жители употребляли брик, и ничего, кроме брика, – это правда, но ведь его можно есть не только холодным и не обязательно брикетами. Чтобы было некое подобие разнообразия, в городе открылись пекарни, где брик запекали, меняли ему форму и консистенцию. На самом деле, конечные блюда ничем особенно не отличались, поэтому пекарни не стали популярным местом, но их всё равно сохранили. Почему? Незачем лишний раз что-то менять. Есть и есть.
– Смотри, – Виктор остановился возле большой стеклянной витрины и указал внутрь.
– Что?
– Да смотри же.
Марк прислонился лбом к стеклу и увидел просторный зал, уставленный столами и стульями. В дальнем углу за горой книг мелькал рыжий затылок. Такого яркого цвета Марку давно не приходилось видеть.