Ринуальдо между тем отошел от окна. Встал за спиной герцога, скрестив на груди руки.
— Прости за обман, Томас, — спокойно сказал Тегрей, видимо, ни капли не обидевшись на столь фамильярное обращение. — Я был вынужден воспользоваться для вызова тебя амулетом своего брата, потому что знал: только королевское распоряжение явиться во дворец ты выполнишь в кратчайшие сроки. Исходи просьба от меня — пришлось бы ждать до вечера.
— Но как ты получил амулет короля? — продолжил недоумевать Томас.
Тегрей усмехнулся, словно позабавленный вопросом. Посмотрел на меня.
На его губах еще играла улыбка, но глаза были серьезными и очень цепкими.
Я внезапно осознала, что все это время простояла, некрасиво приоткрыв от изумления рот. Смутилась и присела в реверансе, отчаянно пытаясь сообразить, как же надлежит приветствовать брата короля.
Проклятый Томас! Мог бы дать мне в карете хоть парочку советов по этикету.
Быть может, мне, как особе неблагородного происхождения, вообще надлежит бухнуться на колени и не вставать, пока герцог не даст милостивого на то разрешения?
— Аль, не сходи с ума, — раздраженно посоветовал мне Томас и резко вздернул меня за локоть вверх. Со злым сарказмом добавил: — Ты бы еще лбом об пол биться начала в пароксизме восхищения и подобострастия.
Я покраснела, потому что он удивительно точно угадал мои мысли.
— Томас, не будь так суров к своей невесте, — проговорил Тегрей. — Право слово, застенчивость — это не порок. И как раз тебе стоило бы у нее поучиться этому качеству.
— Ну уж спасибо, и даром такого счастья не надо, — огрызнулся Томас. Затем, должно быть, все-таки вспомнив о приличиях, буркнул: — Аль, это брат короля, герцог Тегрей Визгорд. Тегрей, это моя невеста Альберта. На этом позвольте считать торжественную часть завершенной.
Н-да, Томас точно в своем репертуаре. Нет ничего удивительного в том, что его настолько не любят в высшем свете.
— Так зачем ты вызвал меня? — спросил Томас. — И куда ты дел короля?
Он улыбался при этом, как будто показывая, что шутит. Но в голосе прозвучал металл, а синие глаза словно заледенели изнутри.
В ожидании ответа Томас перестал держать меня за руку. Бесшумно скользнул вперед.
Я изумленно захлопала ресницами, как-то вдруг осознав, что смотрю ему в спину. Ого! Получается, Томас загородил меня? Неужели он думает, что нам может грозить опасность?
— С Робертом все в порядке, — поторопился заверить его Тегрей. Добавил с нескрываемой насмешкой: — И прекрати закрывать мне вид на свою прелестную спутницу. Или ты думаешь, что я решил захватить власть в стране, убил брата и вызвал тебя, чтобы бросить в темницу? Дабы, так сказать, ты не стоял на моем пути к власти?
— Да кто тебя знает, — хмуро ответил Томас. Но все-таки сделал шаг в сторону, вновь встав рядом со мной.
— Брось, Томас. — Тегрей едва заметно поморщился. — Неужели ты действительно настолько дурного обо мне мнения? Мои грехи юности навсегда остались в прошлом. Я давно понял, насколько был не прав тогда.
Я слушала герцога, затаив дыхание. Ничего не понимаю! Неужели некогда он пытался захватить престол? По смыслу его речей получается, что да. И Томас остановил его?
— Тогда что ты делаешь в кабинете короля? — повторил Томас недавний вопрос.
Я украдкой поежилась. Это прозвучало настолько холодно, что я не удивилась бы, если воздух в кабинете вдруг заискрился бы снежинками.
Герцог в последний раз стукнул по столу пальцами, унизанными тяжелыми, массивными перстнями. Затем посмотрел на Ринуальдо, замершего чуть поодаль.
Главный камергер его величества кивнул, будто отвечал на невысказанный вопрос. Подошел к столу и осторожно положил на него какой-то сверток. Бережно развернул его, и нашим взорам предстала кукла, слепленная из свечного воска и закутанная в какую-то тряпицу с подозрительными багрово-черными засохшими пятнами.
Я прикусила губу, сдерживая невольное восклицание. Потому что узнала творение рук Джессики. Точно такую же куклу она некогда засунула под кровать Томаса. И точно такую же куколку мы обнаружили под креслом Велдона в его доме.
Я покосилась на Томаса. Тот словно окаменел, глядя на эту омерзительную вещь. Только глаза полыхнули синим огнем затаенной ярости.
— Узнаешь? — спросил Тегрей. Тут же продолжил, не дожидаясь ответа: — Вижу, что да. И не ты один. У твоей прелестной невесты слишком выразительная мимика.
Томас зло глянул на меня. Я виновато улыбнулась и поторопилась придать себе как можно более равнодушный вид.