— И придумала этот трюк с самоубийством? — подсказал Бессонов. — На что ты рассчитывала?
— Не знаю, — низко склонив голову, прошептала Генриетта. — Я просто хотела, чтобы он решил: меня больше нет… я умерла. Стоя на мосту, я в самом деле хотела прыгнуть вниз, чтобы все наконец-то кончилось.
— Что-то ты мудришь, дорогая. А билет в паспорте? Зачем ты его купила и почему оставила в сумке?
— Я подумала… если Инна найдет сумку и сообщит в полицию… возможно, они смогут отыскать его.
— Это как стрела на асфальте в детской игре: ищи там? — Бессонов покачал головой и засмеялся. — Только женщина способна до такого додуматься. Ты рассчитывала, они обнаружат твое фото среди без вести пропавших, начнут копаться в той давней истории и выйдут на убийцу? Уверяю тебя, шансы были мизерные.
— Он искалечил мою жизнь и должен был поплатиться! — отчаянно закричала Генриетта.
— А что ты сама собиралась делать? Без документов и денег? Милостыню на вокзале просить?
— Она была напугана, — напомнила я.
— Разумеется.
— Я надеялась, что ты не оставишь меня, — вздохнула Генриетта. — Ты поможешь. Надо выждать время, а когда все решат, что меня нет в живых… Я бы попыталась все тебе объяснить, я ведь чувствовала, ты… я нужна тебе. Ведь так было, да?
— Да, — кивнула я.
— Я думала продержаться неделю, — куда спокойнее продолжила она. — А потом прийти на наше место, чтобы увидеть тебя…
— А еще ты видела ее машину, на тряпки моей жены, конечно, тоже внимание обратила, — подхватил Бессонов. — Логично предположить, у подружки деньги водятся. А если есть деньги, значит, можно обзавестись и документами. А потом шантажировать ее этим и тянуть бабло до скончания века…
— Прекрати! — рявкнула я.
— Ты еще не поняла, с кем имеешь дело? — зло спросил он. — Представляю, как девушка расстроилась, когда увидела, что ее затея не удалась. Подружка, к большому удивлению, не стала звать на помощь, звонить в полицию и прочее. Она поменяла сумки и сбежала, прихватив чужой шарф, а вместо него повесила свой кардиган. Ведь ты обреталась по соседству и все видела?
— Мне ничего не оставалось, как взять твою сумку. Там был паспорт. Мы немного похожи, и это давало мне шанс. Но я все равно каждый день приходила на наше место, надеясь тебя встретить. Но тебя не было. Хозяйка комнаты, которую я снимала, на меня косилась, постоянно задавала вопросы, я боялась, она что-то заподозрила, вдруг позвонит в полицию, и те проверят, кто я такая? Надо было уезжать. Но меня не покидала надежда увидеть тебя. Я решила отправиться к дому, где ты жила, ведь в паспорте указан адрес. Но за высоким забором ничего не разглядишь. Я прождала весь день, а вечером устроилась в гостиницу. Рано утром там появились эти люди и привезли меня сюда, ничего не объясняя. Вот и все.
— Я… я помогу тебе, — сказала я, избегая смотреть на Бессонова.
— Интересно, как? — спросил он.
— Ты сказала, мой отец погиб? — вздохнула Генриетта. — Я уверена, это он его убил. Он убил Бориса и убил моего отца, так как боялся, что я все им рассказала.
— Ты так старательно избегаешь называть его по имени, — заметил Бессонов. — Он — это кто?
Я уже знала ответ, догадывалась. Уверена, Бессонов его тоже знал. Просто хотел услышать подтверждение. Но Генриетта молчала, стискивая пальцы.
— Я жду, — поторопил Бессонов.
— Его фамилия Быков, — вскинула голову Генриетта. — Валерий Быков. Спасибо тебе, — сжав мою руку, сказала она. — Теперь ты все обо мне знаешь. И все равно хочешь помочь. Твой муж считает меня негодяйкой, и он прав. У меня больше не осталось сил, я ничего не хочу. Даже твоей помощи. Я иду в полицию.