— Вы оба решаете задачу, значит, и сердца ваши должны биться вместе, — сказал он, пожимая им руки при прощании.
Что делалось на душе у Гаязова, Муртазин не знал. Когда они спускались по устланной дорожками лестнице, парторг внешне был спокоен, только на лбу резче обозначились складки да губы были сжаты плотнее, чем обычно. Зато у Муртазина сердце колотилось, как у рысака после скачек.
Вернувшись на завод, Муртазин, не заходя к себе в кабинет, отправился в механический цех. Он чувствовал неуемную жажду деятельности.
Стрелой пронесся он по длинному пролету, поднялся в конторку к Акчурину и, сняв пальто, бросил его на спинку стула.
— Аван Даутович, как с запчастями?
— Поточные линии работают безостановочно, Хасан Шакирович. Мы немного укоротили цикл. Это дает нам возможность увеличить сменное задание на восемь — десять процентов.
— Это хорошо, но этого мало, Аван Даутович. Когда пустите пятую линию?
— Через два дня, раньше никак не управиться. И без того работа идет круглосуточно.
— Необходимо завтра к концу дня, в крайнем случав в ночную смену. Всех слесарей и наладчиков — на линию. Подброшу вам еще слесарей из сборочного и ремонтного. Всей работой руководите сами, Надежда Николаевна пусть занимается остальными делами.
— Слушаю, Хасан Шакирович.
— А как с третьей сменой? Полностью будет работать?
— Людей не хватает.
— Людей, людей! — загорячился Муртазин. — Неужели не видите, что весна заглядывает к нам в окна. — И он показал рукой на залитое солнцем окно. — Временно снимите людей с других участков.
— Мы думали об этом, Хасан Шакирович, но у нас ни одного лишнего человека. Даже не хватает. Три человека у меня на бюллетене. Если будем снимать, сорвем график цеха по другим видам.
— Что вы предлагаете? — Муртазин едва сдерживал себя, хотя доводы Акчурина были основательными. Запчасти еще не весь план, а меньшая его часть.
— Пока не могу сказать конкретно… Кое-что нам нужно еще обдумать, вернее — додумать, — нерешительно ответил Акчурин.
Это не понравилось Муртазину.
— Сейчас не думать, а действовать надо, а вы опускаете крылья… — сорвался директор.
После всех семейных неприятностей у Акчурина и на самом деле крылья были опущены. Придя в цех, он с огорчением убедился, что у него не хватает практических навыков, а некоторые вопросы производства и вовсе ставили его в тупик, тогда как опытного начальника подобные вопросы не должны были бы затруднять. Поэтому Акчурин несколько даже растерялся, когда директор стал повышать голос. На выручку пришла Надежда Николаевна.
— Вы ошибаетесь, Хасан Шакирович, мы не боимся действовать, — сказала она, — и смелости у нас хватит. Но дайте нам подумать, и мы обещаем…
«Какой герой нашелся!» — хотелось оборвать ее Муртазину, но он сдержался.
— Хорошо, подумайте! Но если задержите запчасти, пеняйте на себя. Уговор дороже денег.
Войдя в свой кабинет, Муртазин быстро разделся и сел за стол. Нажал на белую кнопку. Вошла Зоечка — тоненькая, больше обычного накрашенная и по-весеннему пестро одетая.
— Что за люди там собрались?
— Товарищ Ихсанов, шофер Сабиров. Вы же сами вызвали их…
— Ах, черт!.. Ну ладно, давайте Ихсанова.
В связи с делом шофера Гайнутдинова, задержанного с ночными плитами, выяснилось, что на складе не хватало печных плит почти на пятьдесят тысяч рублей. А заведующий складом Ихсанов утверждал, что у него никакой недостачи нет, что плиты все до единой он отправил в Татсоюз (на предъявленных накладных и в самом деле была пометка, что плиты отправлены в Татсоюз), а в хищении плит виноваты шофер и чернорабочий на машине Аллахияр Худайбердин.
Как ни неприятно ему было, Муртазин решил сам разобраться в этом деле. По его приказу проверили накладные и путевки шоферов за целый год. Оказалось, плиты в Татсоюз возил не Гайнутдинов, а Сабиров. Когда Муртазин вызвал к себе Сабирова, тот сказал, что в этом году он ни разу никаких плит в Татсоюз не отвозил, возил только в магазин хозтоваров. Когда же поехали в магазин, там категорически отказались. «Если мы получали, — заявили продавцы, — у вас должны быть наши расписки. Предъявите». Но расписок не было. При вторичном запросе Татсоюз вновь подтвердил, что в этом году он от «Казмаша» печных материалов не получал.
«Что за заколдованный круг?» — подумал Муртазин и решил вызвать Ихсанова. Гаязов уже осведомил его насчет сигнала Айнуллы.