Я уже с ног валюсь. Не спала я уже целую вечность, я устала и воняю, к тому же меня лихорадит. У меня голову ломит что-то свирепое, и этот свет, светящий мне прямо в лицо, делает все только хуже.
— Я хочу видеть мою сестру, — кажется, что говорю им это уже в миллионный раз. — Я должна ее увидеть.
— Боюсь, это невозможно до тех пор, пока…
‘Клаудия!’
Зов настолько мощный, что я, испугавшись, резко вскакиваю на ноги.
— Кэйл?
Его голос звучит настолько ясно, словно он рядом со мной в этой комнате.
— Мисс Джонс? — говорит капитан, озадаченно глядя на меня. Мне требуется мгновение для осознания того, что я по-прежнему нахожусь здесь, в этой маленькой комнате в казармах вместе с мэром и капитаном.
И все же голос Кэйла прозвучал так четко… Я опять потираю виски.
— Э…, прошу прощения. Думаю, что я просто устала.
— Нам очень хотелось бы узнать побольше…
‘Клаудия!’ — чувство собственнического ликования пронизывает его голос, такой глубокий и сентиментально сладкий, и я, вытаращив глаза, оглядываю все стены.
Я не вижу его… но слышу. Но как такое возможно?
— Ч-что?
‘Я лечу за тобой.’
— Э… Парни, вы это слышали? — у меня дрожит голос. Мне кажется, я теряю рассудок. Я даже веду разговор с Кэйлом и воображаю, что он явится за мной. Должна официально признать, что я полный псих.
Они обмениваются взглядами.
— Слышали, что?
— Ничего. Просто показалось.
‘Твои мысли просто чудо’, — мурлычет Кэйл в моем сознании. — ‘Такие яркие и чистые. Я счастлив, что ты, Клаудия, моя пара. Ты наполняешь мою душу радостью’.
Это невероятно, но звучит, будто он приближается все ближе и ближе. Я прижимаю руку к одному уху, а затем к другому, проверяя наличие подслушивающих устройств или что-то подобное. Однако там ничего нет. Его голос звучит в моей голове. Я все равно бросаю взгляд на потолок, как будто он может каким-то образом открыться и показать большого золотого дракона, парящего у меня над душой.
— Как такое возможно, что я тебя слышу?
— Это дракон? — спрашивает капитан, и его голос усиливается от наступающей опасности. — Где он?
‘Ты принадлежишь мне’, — говорит Кэйл в моей голове. — ‘Я утвердил тебя своей, и теперь, когда мы спарились, между нами установилась связь’.
Что за херня? Установилась связь? Я не хочу никакую связь. Никто меня не спрашивал, что я думаю по поводу того, чтобы быть связанной с кем-то.
‘Ты недовольна. Мне совсем это не нравится. Почему ты сердишься?’
‘Ээ…, потому что ты меня не спрашивал?’ — Вот дерьмо, теперь я уже отвечаю мысленно.
‘Я спрашивал. Я произнес твое имя, а ты ответила, прижавшись ко мне ртом и…’
‘Это совсем разные вещи! Это же не просьба разрешить открыть в моей голове канал связи!’ — сейчас я уже понятия не имею, произношу ли я эти слова в мыслях или говорю их вслух. У меня в голове все смешалось.
‘Как бы я мог попросить разрешение, если мы не могли разговаривать? Зато теперь можем’, — удовлетворение в его мыслях так и зашкаливает. — ‘Теперь ты можешь делиться со мной своими мыслями дни и ночи напролет’.
Ну да. Просто замечательно. Не хочется мне сейчас ничем делиться. Я все еще злюсь.
Мэр начинает на меня что-то орать, а комната набивается дополнительными солдатами с оружием в руках. Я сжимаю руками голову, пытаясь отвлечься от звуков настойчивого голоса Кэйла и того, что бы на меня не орал мэр.
— Не могли бы вы хотя бы на секунду замолчать? Я не могу сосредоточиться!
‘Я направляюсь в человеческий улей, чтобы забрать тебя’.
Вот же черт! Мои глаза расширяются.
— Ты что, сюда летишь?
— Он летит сюда? — ревет капитан, запаниковав. — Запустить сигнал тревоги! Готовность к укрытию в бункерах! Вперед, бегом, живо!
Запускается сигнал тревоги — драконья сирена.
— Как она с ним разговаривает? — спрашивает мэр. — Она на какой-то прослушке?
— Он в моей голове, — отвечаю я им, прижимая руки к голове, как будто это удержит мой разум от того, чтобы не свихнуться. Рев сирены смешивается с тяжелыми мыслями Кэйла, и все это давит на меня. — Среди всего этого шума я не могу сосредоточиться…
— Что он сказал? — требует капитан. Он подходит ко мне, встав в нескольких дюймах от моего лица, а в его глазах отражаются его вполне ясные намерения. — Нам нужно, чтобы ты в точности повторила, что именно он сказал.