Официант вернулся с главным блюдом. Рыба гетель, слегка отваренная в вине Эстуфагеми и сервированная с собственным яйцевым мешком в форме пюре. Один только запах уже опьянял, вызывая в памяти безмятежный океан далекого мира. Сорроу подавил желание немедленно наброситься на еду и вместо этого, пока официант заново наполнял его бокал, воспользовался моментом, чтобы прочувствовать атмосферу.
Панорама мигнула.
Это случилось всего на мгновение — голопроекторы не справлялись с передачей данных — но на эту секунду зелень и закат сменились флекс-сталью и бездушным светом блекнущих люменов. Большинство из ужинавших, похоже, этого не заметило, погрузившись в приватные разговоры. Однако для Сорроу этот миг прикончил все переживание.
Он вздохнул, прихлебывая вино. Чем больше он пил, тем меньше был уверен в его подлинности.
Может, пожаловаться? Потребовать компенсации? Никто другой в заведении не выглядел возмущенным. Возможно, такое было обычным делом, или же, скорее, они ели здесь так часто, что это не имело для них значения. Возможно, когда подобная роскошь окружает тебя регулярно, мерцающая голограмма столь же несущественна, как покосившаяся картина — тривиальная проблема, которую пусть решает кто–нибудь другой. Но он мог позволить себе снова отужинать в «Оазисе» только через несколько месяцев, и это если вообще сумеет зарезервировать место. В последний раз для этого потребовалось больше услуг, чем ему сейчас были должны.
Он попытался вернуться к мигу спокойствия, набрав на вилку гетеля. Хотя бы тот был превосходен, однако теперь ко всем ощущениям от ужина примешивалась горькая нота — каждый кусок как будто на шаг приближал его к окончанию трапезы и изгнанию из рая. Даже с учетом того, что рай являлся симуляцией, в нем все равно хотелось задержаться подольше.
— Добрый вечер, лорд Сорроу.
Он застыл, задержав вилку в дюйме от рта. Он узнал голос.
— Добрый вечер, лорд Инсулэ[12], — ответил Сорроу, а его гость занял место напротив. Уже успел появиться официант с меню наготове, но лорд Инсулэ отослал его и налил себе бокал «Золотого Токая». Сорроу проследил, как жидкость стекает в бокал и попытался подсчитать, во сколько кредитов это ему обошлось. Инсулэ не удосужился оценить ни букет, ни цвет, залпом выпив большой глоток.
— Неплохо, — признал он, ставя бокал.
— Могу ли я уговорить вас на что–нибудь еще? — спросил Сорроу. — Может быть, антре? Или остаток моего главного блюда?
— Вы же знаете, что я скорее буду голодать, чем стану есть эту дрянь, — отозвался Инсулэ, многозначительно посмотрев на него. Сорроу пожал плечами и откусил еще кусочек гетеля. Его аппетит был изрядно подпорчен, но он постарался всем видом изобразить, будто наслаждается блюдом. Инсулэ уставился на него с плохо скрываемым отвращением.
— Не могу поверить, что вы тут едите, — произнес он. — Член Меркатор Паллидус ужинает пищей, импортированной из–за пределов планеты. Вы выставляете наше ремесло в дурном свете.
— Перед кем? — поинтересовался Сорроу, указывая на прочих ужинающих. — Думаете, эти люди питаются чем–то, помимо импортированной еды? Что они станут унижать себя нашими имитациями, полными трупной муки?
— Я вижу лорда Оксидена[13], — ответил Инсулэ, кивнув в сторону аристократа с бочкообразной грудью, который, похоже, заливался хохотом. Голос было не слышно за пределами стола. — Он лояльный клиент.
— Да, но лорд Оксиден — живая реклама опасности скрещивания разных пород, — заметил Сорроу. — Говорят, его аппетиты не ограничиваются переработанной плотью мертвых. Слуги сменяются с тревожащей быстротой.
— У всех великих людей есть свои причуды, — произнес Инсулэ. — Я все еще хочу сказать, что член Гильдии Трупов подает дурной пример, когда набивает желудок импортной мерзостью. Что это вообще?
— Рыба гетель.
— Рыба? — переспросил Инсулэ, слегка поперхнувшись. — Люди их едят? Отвратительно.
— Мне необходимо дегустировать разнообразные вкусы, чтобы возвращаться с этим знанием на наши кухни. Вы пробовали мой синтетический гроксовый стейк? В Городе-Улье от него все без ума.
— Пробовал, и он мне не интересен. Вкус трупной муки практически не чувствуется.
— В этом как бы и суть, — ответил Сорроу. — Более зажиточным рабочим нравится иллюзия, что их вечерняя пища на самом деле не раздавленные человеческие останки и ульевые грибы, перемолотые в серую пасту.
— Некоторые люди не принимают мир таким, какой он есть. Это не моя проблема, — сказал Инсулэ, пожав плечами. — Питаться здесь, должно быть, дорого.
Несмотря на мягкий бриз, Сорроу вдруг стало тепло.
— Полагаю, да, — отозвался он ровным голосом, снова откусив рыбы. Жуя, он мог чем–то занять свой рот.
— Я удивлен, что вы можете себе это позволить, учитывая ваши долги.
— Я провожу выплаты, как положено.
— Еле-еле, — произнес Инсулэ с улыбкой, в которой не было ни теплоты, ни ободрения. — В прошлый полуцикл вы всего лишь кое–как выполнили квоты. Почти ушли в минус после того побоища в Спасении.
— Тела сгорели в пепел — не моя вина, что там мало что можно было собрать.
— Верно. И вы восполнили потери после происшествия в Сланцевом Городе, где вдруг погибли те бедолаги-рабочие.
— Утечка азота. Очень не повезло.
— Но не вам, ведь ваша бригада была почти на месте.
— Удача.
— Мне все же интересно, что ее вызвало, — продолжал Инсулэ. — Я слышал сплетню, будто в этом была замешана ваша добрая подруга Аврора Дрифт.
— Я тоже такое слышал.
— Как печально знать, что она скончалась.
— Она мертва? — Сорроу нахмурился, изображая удивление. — Насколько я слышал в последний раз, она с позором бежала в подулье.
— Но с тех пор никто ее не видел.
— Это подулье, в конце концов. Во всем этом есть какая–то суть?
— Есть, — ответил Инсулэ, опустошив свой бокал. — Вам представляется шанс выплатить ваш долг. Одна работа — и вы чисты.
Сорроу поднял голову, изучая компаньона по ужину. Инсулэ всегда был склонен раздувать собственные возможности. Вероятно, он считал, что успешно скрывает свое ликование. Сорроу видел, как оно просачивается из–под бесстрастного фасада.
— Я в долгу не перед вами, — сказал он. В животе нарастало муторное чувство. Поразительно, как всесторонне Инсулэ испортил ему прием пищи.
— Нет. Перед моей новой нанимательницей, — отозвался Инсулэ. — Теперь я работаю на леди Антропофу[14].
Сорроу молчал.
— Леди Антропофа постановила, что вы будете ее посредником в Перикулусе. Лорд Пьюрберн из Меркатор Пирос смиренно попросил о помощи с поставкой необходимого пропитания для рабов из улья. Вы организуете ее в качестве части вашего долга.
— А если я предпочту нынешний способ выплат?
— Леди Антропофа сообщила мне, что этого не будет.
Он поднялся со стула, допивая остатки из бокала. Из тени возник официант с его одеянием.
— Вы отправляетесь поутру. — Инсулэ ухмыльнулся. — Пока же, надеюсь, вы насладитесь вашей трапезой.
У Вирэ чесался палец нажать на активатор цепной глефы. Это бы ничего не дало: сборщик пошлины находился где–то за рокритовой стеной, перекрывавшей туннель. Единственная дверь была сделана из усиленной пластали. Чтобы прожечь в ней дыру, понадобилась бы мелта-бомба.
— Дай нам пройти, — еще раз произнесла она.
— Уплатите сбор, — откликнулся голос. Он звучал крайне неприятно: мягко и влажно, словно из открытой раны. Возможно, дело было в проржавевшем вокс-коммуникаторе. Канал утопал в помехах, интерфейс внезапно то включался, то отключался.
— У меня сотни рабочих, набранных именем Хельмавра. Я не стану платить сбор за всех. Я заплачу единожды, сотню кредитов, если откроешь туннель и дашь нам пройти.
— Все платят сбор, — только и раздалось в ответ.
Вирэ обернулась к Элле, которая сосредоточенно глядела на вал рабов из улья, собиравшихся толпой позади них. Они шли уже несколько дней, каждый был снабжен ранцем с сухарями из трупной муки и споровой пастой. Несколько счастливчиков также несли спальники. Все вымотались, даже бойцы с арен. При всей их выучке, они готовились ненадолго взрываться в бою, а не тащиться через все подулье.
12
Имя героя образовано от латинского insula, обозначающего как остров, так и дом особняк, сдаваемый внаем. Возможно, автор подразумевал именно вторую трактовку.