Он застенчиво улыбнулся.
- Значит, договорились. – Я подмигнула ему и высвободила слегка занемевший хвост. – Ну что, старший брат? Дорогу покажешь?
Карту, выцарапанную в утоптанном снегу, я рассмотрела со всех сторон, мысленно раз десять проговорила весь путь и даже придумала считалку для лучшего запоминания ориентиров.
Дети давно ушли, и солнце, наконец, сползло за лес, напоследок окрасив печные дымы густым фиолетовым цветом. Костры у пристани гасли один за другим, за избами на холме, напротив, все ярче разгоралось золотисто-малиновое зарево. Доносящиеся оттуда напевы стали глуше, голоса мало-помалу сливались в один тянущий то ли стон, то ли причитание. Потом и он стих.
- Вышел месяц из тумана, - прошептала я, закинув голову к просеянному бледными звездами небу. – Вынул ножик из кармана. Буду резать, буду бить – все равно тебе водить.
* * *
Оставалось еще одно дело.
Двуглавый холм-каравай призрачно сиял в лунном свете, обледеневшие рябины казались отлитыми из стекла. Я долго скребла лапами перед нарядным крыльцом, смутно надеясь на запертые двери и отсутствие хозяев, но, как назло, дом не выглядел необитаемым. Хотя приглашать меня тоже никто не спешил.
Помаявшись у порога, я ужом просочилась в сени и вновь замешкалась.
- Дядька Аггатияр…
Что я несу? Какой он мне дядька?
- Э… Хозяева! Можно войти?
Из горницы не доносилось ни звука, но по спине пробежали мурашки. Опять эта приторность… Я натужно сглотнула, разрываясь между желанием уползти по-тихому или что-нибудь подпалить и опять-таки уползти. Наконец, решившись, дрогнувшей лапой толкнула дверь и встала на пороге.
- Здравствуйте.
На столе горела свеча, в углу под киотом – три лампады. Пропитанный сладостью душный воздух можно было резать ножом.
- Ау? – Я сделала шаг, оглядываясь по сторонам. – Хозяева? Извините, что без приглашения…
В углу что-то всколыхнулось и замерло. Застыла и я, прижав лапу к колотящемуся сердцу.
- У меня вопро… ссс… - Что за комариный писк? Больше твердости, больше металла! – Аггатияр Славич! Можно спросить?
Расписные стены потемнели, на райские кущи набежало грозовое облако.
- Спрашивай… - после долгого молчания прокатилось из угла.
- Потерянные души… зачем вы их собираете?
- Не о том спрашиваешь…
- Да, извините, - вопрос и вправду был о другом, но тут уж само с языка слетело. – Я хотела узнать… то есть… Я хочу уйти! Вы меня отпустите?
- Кого не звали, держать не станем…
- И я, правда, смогу уйти?
- Коли сможешь, так уйдешь…
Не слишком ободряет, но надежда есть.
- Спасибо. Тогда еще один вопрос можно?
- Спрашивай…
- Почему я здесь?
Когда от тяжелого молчания заложило уши, я сложила лапы перед собой и заговорила, внимательно вслушиваясь в собственный голос:
- Вы говорили, что у змеев вообще нет души, значит, я точно не по вашей части. И я не всегда здесь жила, правда? Тоже попала откуда-то. Других змеев тут нет, хотя раньше один был точно. Хищных зверей в лесу не водится, нечисти тоже… Вы говорите, что не звали меня. Тогда как?.. И для чего?
Огонек свечи легонько всколыхнулся и поплыл сквозь сизый чад. Я следила за ним, как завороженная, пока он не остановился в пяди от моего лица. Я подняла глаза и вздрогнула – сквозь оранжевый ореол проступил холодный лик древнего идола с темными провалами на месте глаз.
- Ступай уже… - не размыкая губ, произнес он.
- Хр… шо… - сжавшись, я попятилась. – Еще один, последний вопрос. А как же дети?
- Не твоя забота…
- Вашшша, да? Вы о них печетесь, кто спорит. Сыты, обуты-одеты, крыша над головой имеется. Даже книжки с ними читаете. А дальшшше што? Они же родителей ждут. Каждый день! Ждут, надеются – вот весна придет, мать с отцом вернутся. А весна-то все не приходит, верно? Хоть каждый день зиму провожай – не придет, правда жжже?!
- Правда се…
Я злобно хихикнула.
- А знаете, что… идите вы со своей правдой!
Оранжевый светлячок потух, словно его накрыло огромной ладонью, и в наступившей темноте меня охватил колючий холод. Но в горле невыносимо жгло, и, зашипев, я с радостью распахнула пасть… Медленно-медленно, будто в вязком сне, огненная струя прорезала мрак, вытянулась и завернулась крутой дугой. Вытаращив глаза, я смотрела, как она идет на меня – неспешно, неотвратимо… Слова падали на голову, как камни, отсчитывая бесконечные секунды:
- Кто сей, мудрствующий без смысла, не испивший чашу до дна? Не принесший жертву, не познавший Яви, Прави и Нави? Не ходящий до края Земли, не бывавший ни в безднах моря, ни в чертогах Света Небесного? Рожденному до срока не выжить у матери, до часу урочного не высечь слов Божьих на плоти своей…