Я глухо рыкнула, борясь с желанием выскочить на поляну и устроить очередные проводы зимы с кострами до небес. Ну, почему все всегда идет не по плану?! Ведь у меня же очередная миссия, и Анька… Столько времени впустую прошло, она там, в берлоге наверняка с ума сходит. Ей же скоро рожать! А ведь она не из тех, кто на место сидит, дожидаясь соратников с победой. Ее терпения надолго не хватит. Пока я в амнезии за пельменями охотилась, подруга могла такую кампанию развернуть по возвращению своему ненаглядному исконного облика и прав на престол – никакое царство не устоит! У кого бы узнать, не поднимались ли из Медвежьего угла великие рати под предводительством чудо-богатырши на сносях? Не проносилась ли по земле мерянской сильно беременная женщина верхом на медведе? Жив ли еще царь Вавила и его присные? Или же отдали черту души, совершенно случайно раз десять упав головами на какой-нибудь канделябр?
А под лапой, как назло, ни Интернета, ни яблочка на блюдечке. И местные берестяные передовицы по лесам не развешаны. Идти кого-то расспрашивать – куда мне, в таком-то облике?
Разогнав лапами белесую муть, незаметно заполнившую все убежище, я вдруг спохватилась и захлопнула пасть. О чем болтали два любителя змеиных шкур? В лесу полно ОМОНа… в смысле, дружины какого-то князя. И они не за подснежниками явились, а ловить некую зверюгу. А тут я – дымлю, как паровоз, пыхчу, искрами стреляю. Заниматься подобным в стогу вообще не лучшая идея. Кажется, уже и гарью попахивает… Чертыхнувшись, я выскользнула наружу, не останавливаясь, закатилась под куст с гроздьями налипшего снега на тонких ветвях. И только потом оглянулась. Из лохматой, чуть скошенной макушки стога тянулся плотный дымный столб и отчетливо потрескивало.
Я подавила унылый вздох. Что ж, сама виновата. Уж коли я теперь огнедышащая, не стоит даже на секунду забывать о технике противопожарной безопасности. Иначе «гори все синим пламенем» станет отнюдь не поэтическим преувеличением.
Во влажном снегу отогревшиеся было лапы снова начали леденеть, и шкуру все сильнее пощипывало морозом. Надо было уходить, раз убежище спалено в самом буквальном смысле, но я почему-то медлила, по одному грея во рту замерзшие пальцы.
Кусты по соседству внезапно затряслись, осыпаясь крупными хлопьями, и из них, высоко подбрасывая лапы, выпрыгнула большая рыжая с белым собака. Ловко перескочила через наметенный по краю поляны сугроб и закрутилась у стога, с громким фырканьем взрывая носом снег.
За деревьями послышался громкий отрывистый лай. Собака, на мгновение вскинув голову, ответила высоким, дрожащим от возбуждения голосом и вновь заметалась по поляне, не рискуя, впрочем, приближаться к уже вовсю полыхающему костру. Темный безлюдный лес вдруг ожил, озарился огнями, наполнился глухим эхом, со всех сторон откликаясь на разные голоса.
- Хэ-э-эй, Буянко! Не зевай, поворачивай!
На поляну с факелами в руках вывалились несколько человек, облепленных снегом не хуже первоклассников на новогодней горке. Один из них еле сдерживал рвущуюся со сворок мохнатую рыже-белую пару псов, ни размерами, ни зубастостью не уступающих первой.
- Эй, сюда-а!
- …Вый Подземный!
- Гори-и-ить!
Я застыла. Моя цивилизованная человеческая половина с отчаянным воплем: «Спасайте, родненькие!» рвалась к людям, змеиные же инстинкты, напротив, настойчиво требовали зарыться поглубже в снег и не отсвечивать. Несколько бесконечных минут я колебалась, раздираемая противоречивыми чувствами, и этого хватило, чтобы столбом взметнувшееся пламя со всей отчетливостью отразилось на моей слегка покоцанной, но все еще гладкой чешуе и в вытаращенных от неожиданности глазах.
«Ну, привет», - мрачно подумала я, в упор встречая взгляд выжлятника. Взгляд азартно сверкнул в ответ, и охотник, выпустив концы сворок, радостно заорал:
- Хвата-а-ай! Держи-и!
Ребята, я не та, кто вам нужен. Уж поверьте на слово.
Нет, почему-то не верят... И ломятся следом всей толпой – люди, собаки, – как будто я их единственная радость в жизни. Впрочем, насчет толпы я погорячилась. Обкладывали меня вполне грамотно, я бы даже сказала, профессионально: с трех сторон, загоняя обратно в уже знакомую лощину.
Устало перебирая лапами, я машинально отмечала пройденные ориентиры: вот здоровый вал, наискось пересекающий склон, за ним целый лабиринт узких неглубоких овражков и промоин, засыпанных снегом по самый верх. Если бы не собаки, я бы здесь затерялась на раз-два – нырнула бы под снег, и ищи меня потом хоть всю ночь. Но с собаками такое не пройдет, уж больно целеустремленные у них морды. Как будто не бедную заколдованную девушку травят, а матерого волкодлака, грозу округи. Эти и под снегом найдут, если отрываться от них, то только по воде. Но при мысли о новом заплыве меня заранее мутило. Нет уж, наплавалась сегодня, в ближайшее время буду обходить проруби десятой дорогой.