Конечно, это не Мих. Это обман, ловушка. Я все понимаю. Хотя других людей поблизости нет, но они где-то там затаились и ждут. Они ни за что не оставили бы ребенка без присмотра – они же люди, в конце концов! Подло и мерзко устраивать такое, но это все не по-настоящему. Так ведь?
Парень поднял голову и оглянулся. Его лицо было красным и распухшим, то ли от мороза, то ли от слез. Отчаянно шмыгая носом, он поднял руки и – тут я снова похолодела, – принялся зубами распутывать стягивающую запястья веревку. Только теперь я разглядела, что ноги у мальчишки тоже связаны, а клетка с одной стороны подперта огромным бревном. Получается, он здесь не по своей воле?
Пейзаж заволокло серой дымкой. Опомнившись, я охлопала себя по морде. Не время сейчас дымить, надо что-то делать. Бросаться вперед с причитанием «ах, бедный мальчик, вот ужо ироды, что творят…», пожалуй, будет не слишком уместно. На просеку выходить также не стоит, проползать по сугробам между прижатых снегом кустов уже как-то привычней. Добравшись до саней, я огляделась и прислушалась. Возможно, от переживаний у меня заложило уши и нос, но людей с собаками я по-прежнему не слышала и не чувствовала. Как, впрочем, и людей без собак. Не считая мальчишки. Тот, наконец, разобрался с веревкой на руках и теперь, чуть похрипывая, возился с ногами.
- Ничего, парень, - неслышно пробормотала я, - все будет в порядке, мы справимся.
Где моя сила богатырская? Нет ее, и никогда не было. Ну и ладно.
Я смерила взглядом бревно – одним концом оно было врыто в снег, другим упиралось в железные прутья и, кажется, слегка к ним примерзло. Потихоньку отодрать не получится. Для начала можно разгрести снег…
Хотя я старалась делать это как можно тише, мальчишка все равно услышал. Поднял голову и вытаращил глаза, заметив меня в сугробе. А я, наконец, поняла, что на Миха он нисколечко не похож: румяный, щекастый крепыш совсем не беспризорного вида. Одежда на нем была простая, но справная – серый овчинный полушубок, мохнатая шапка, на ногах толстые меховые штаны и валенки.
- Все хорошо, - торопливо произнесла я, заметив, как у подростка задергался подбородок. – Я тебя не съем. И даже не покусаю.
- А-а-а, - тихо и отчаянно протянул в ответ парень.
Я быстрее заработала лапами. Почти отрытое бревно внезапно поехало по прутьям вниз, ударилось о сани, подпрыгнуло и выкатилось на дорогу, едва не отдавив мне пальцы.
- Чудище поганое… - чуть слышно донеслось из клетки. – Тварь лесная…
- Это вместо волшебного слова? – хмуро поинтересовалась я, поднимая глаза. Мальчишка уже не сидел – стоял, прижавшись спиной к прутьям. В вытянутой руке ходило ходуном узкое синеватое лезвие ножа. Интересно лобзик пилит, как любит приговаривать наш трудовик. Откуда нож-то взялся? И почему парень не воспользовался раньше, чтобы веревки перепилить? Впрочем, о чем это я? Все и так ясно. Клетка-то не заперта…
- И что теперь? – Самое смешное, что мне действительно стало интересно.
Парень рывком нагнулся, подхватывая с пола то ли кусок дерюги, то ли мешок, и что было сил проорал:
- Полезай в суму!
- Куда? – не поняла я.
- Полезай в суму!
- Зачем?
- Полезай в суму! – совсем уж отчаявшись, хрипло выкрикнул он и притопнул. – В суму, чудо-юдо поганое… по моему велению…
«Парень, иди в баню, - подумалось мне. – Серьезно, ты отморозил себе что-то важное, потому заговариваешься. Тебе бы погреться…»
Неведомая сила подхватила меня и, словно муху в пылесос, втянула в тесную, пыльную, пахнущую прелой соломой темноту.
3.4
- Что скажешь, десятник? Оно или не оно?
Черт, у меня дежавю. Опять не могу пошевелиться, опять голоса из неоткуда. Вот-вот опять начнут обсуждать цены на змеиную шкуру… Нет, так дело не пойдет. Я с усилием вытянула лапы и принялась кромсать когтями шершавую тьму. Поддавалась она туго, но я не намерена была отступать.
- Да то ж одному Дыю ведомо, да сыну его, Индре Подземному.
- Ты не юли, говори, как есть.
- А как оно есть, боярин? Про то никто не знает, ин чудо-юдо это никто в глаза не видывал.
Держащий меня кокон, наконец, подделся когтем, надорвался и разошелся. Дергая всеми лапами сразу, я вывалилась на свет божий и расчихалась, как проклятая. Ал… аллергологов на вас нет, затейники мерзопакостные! Из чего суму свою сделали, из старого нестиранного мешка? Я яростно поскребла зудящую морду, подняла слезящиеся глаза и сердито воззрилась на стоящих у клетки людей.
Да, теперь люди стоят у клетки, а я заперта внутри. Даже как-то неудивительно.