- Ты, черт усатый, не у себя в дому, власти здесь у тебя нет!..
- Подаг! – во весь голос рявкнул Бермята. – Гони ее со двора в три шеи!
- Только тронь, пожалеешь! – Ведьма оттолкнула потянувшиеся к ней руки и, распахнув тулуп, пошла на таран. – Эй, посадник! Знаю я, как твоему горю помочь! Послушай! Хочешь дочь живою увидеть?
Тощая сутулая старуха, усердно подвывавшая в прижатые к лицу ладони, с любопытством глянула на нее сквозь пальцы.
- Вот бесстыжая, прости Вышний…
- Отойди! – Ведьма всем телом задвинула ее в сторону и встала рядом с посадником. – Эй, Ант, сын Пинега, меня послушай! Коли помогу тебе, твоя дочь живою будет, понял?
Дворовые растерянно примолкли, сбились неровной кучей, стоявшие в воротах подтянулись ближе. Подергивая ноздрями, я пыталась вынюхать среди них Остромира, но бывший печатник не спешил являться.
Между тем ведьма, потеряв терпение, нагнулась к самому уху будто оглохшего посадника:
- Эй, сюда гляди! – Она потрясла рукой с зажатой в ней деревянной баклажкой. – Знаешь, чего это?
Посадник медленно поднял седую кудлатую голову, провел дрожащим рукавом по мокрым щекам. Его взгляд, мутный от слез и невыветревшегося алкоголя, с трудом оторвался от покрытого холстом тела и перетек на ведьму.
- Чего, говоришь? – глухо переспросил он.
- Дочь твоя живой будет, – повторила ведьма, качая баклажкой.
- Знаешь средство?
- Знаю.
- Не верь ей, батюшка, не верь… - по головам дворовых прокатилась беспокойная волна.
Ведьма выпрямилась, презрительно покосилась на них через плечо.
- Чего раскудахтались? – грубо прикрикнула она. – Ин надо мне врать? Глядите все, коль не верите!
Рывком отбросив прочь холстину, она локтем прижала к груди баклажку, ощерившись, потянула из голышка тугую деревянную затычку. Я сморщилась, едва не расчихавшись во весь голос – от того, что плескалось внутри, несло едким запахом паленой резины и тухлых яиц. Вот же гадость!
Внизу заохали, зажимая руками носы.
Исступленно сверкая глазами, ведьма с яростью обрызгала вонючей жижей тело посадниковой дочери, потом повернулась к лежащему рядом князю.
- Не смей!.. – запоздало вскинулся боярин, но его заглушил дружный выдох качнувшейся вперед и тотчас же отхлынувшей толпы.
Едва коснувшись тел, темные маслянистые капли впитались в них, словно вода в песок, не оставив следа. Искаженное лицо посадниковой дочери разгладилось и посветлело, глубокие раны на шее князя стянулись в тонкие сероватые полосы, через минуту исчезнувшие в ровной матовой белизне обновленной кожи. Над распростертыми телами прокатилось чуть слышное звенящее эхо, и от этого не мне одной на миг почудилось, что мертвецы и вправду вот-вот вздохнут, откроют глаза и встанут.
Прошла минута, потом другая. Напряженную тишину во дворе можно было потрогать руками.
- Святы-боже, спаси и помилуй… – отчетливо произнес чей-то испуганный голос.
Всхлипнувший посадник склонился над дочерью, тормоша ее за окоченевшие плечи.
- Не встали! – Боярин Бермята смачно плюнул под ноги застывшей над князем ведьме.
С громким смехом та запрокинула горящее румянцем лицо.
- Погоди, дурачок, поспеешь! Поди, вон, чаю попей, а не хочешь – так посиди, охолони!
Побагровевшего боярина удержал десятник.
- Обманула ты нас, – произнес он спокойно.
- Обмануть не обманула, а всего не сказала, – подбоченившись, отрезала ведьма. – Ин думаешь, задаром стараться буду?
- Чего же тебе надо?
- А вот его! – Вытянутый палец ведьмы уперся в княжеское тело. – Его хочу! Он мне сам обещался да слово нарушил. Вот и ответите теперь за него!
- Бери! – выкрикнул посадник, одним взмахом руки обрывая поднявшийся ропот. – Бери его, а мне дочь верни!
- Ант Пинежич, да что ты… Князь он тебе или кафтан ношеный? – Боярин едва удержался, чтобы не плюнуть снова. – Чего ты ее слушаешь, кикимору лесную? Ей хоть язык узлом завяжи, все одно правды не скажет. Да и не обещал ей князь ничего, не было такого… Подумай, посадник! Ты же сам его со своей дочерью благословил вчера, сам его сыном назвал, а теперь что же?
- Молчи! – Посадник, не глядя, протянул руку и его тут же подхватили, помогая подняться на ноги. – Молчи, не доводи до греха… Эй, держите их покуда… А ты, – повернулся он к ведьме, – бери, чего хочешь…
Под вновь грянувшие причитания баб стража и дворовые оттеснили княжеских людей к забору. Боярин пытался прорваться, грозя направо и налево страшной местью, царским гневом и Божьим судом, но численный перевес был налицо, вдобавок гости еще и оказались без оружия. Ведьма, не теряя времени, сунула два пальца в рот и разразилась пронзительным свистом, от которого завибрировали оконные рамы. В ответ на улице застучало, загрохотало, люди у ворот с криками бросились врассыпную, и под нарастающий шум и гвалт во двор ворвалась похожая на скелет коняга, волоча за собой скрипучий возок. На облучке комом примерзла знакомая мне грязно-рыжая клочкастая шуба.