Я дернула голову вбок и криво оттолкнулась, уворачиваясь от метнувшихся за сетью темных фигур. То ли у меня уже двоилось в глазах, то ли сюда и вправду успело набежать все подворье, но куда только не метался мой взгляд, всюду мне путь перегораживали мечущиеся тени и красно-оранжевые пятна чадящих факелов. Тын, еще секунду назад маячивший перед носом, вдруг показался страшно далеким. Я сделала шаг назад и уперлась в холодную стену низкого сруба.
Огни перестали мельтешить и сомкнулись передо мной неровным полукругом.
- Вон он! Кидай заново!
Я выгнула спину и зашипела. В боку опять стрельнуло болью, но я усилием воли затолкала мысли о ней подальше.
Сеть взлетела справа, а через мгновение слева мелькнула еще одна. Закрутившись штопором, я сумела увернуться от первой и яростно распахнула пасть, выпустив влево длинную струю багрового огня. Весело защелкав, горящая сеть хлестнула по снегу, оставляя на нем темнее полосы и куски сажи, ловцы с криками отшатнулись.
- Водой, водой плещите!
Будь я в другом положении, наверное, расхохоталась бы в голос. Эх, вы, дилетанты! Кто же так огнедышащих змей ловит? Пригласили бы пару асков для консультации, те бы вам подробно разъяснили, что вода в контакте со змеиным огнем превращается в пар, а горячий пар тоже не слабо обжигает… Так что пардоне, ме шер, как говорит наш школьный француз Алексис Завьялов – кто не спрятался, я не виновата!
Осторожничать я не стала, да и не хотелось этого вовсе. Полностью вытеснив холод, жар внутри радостно бушевал и рвался наружу. Так же радостно, почти с облегчением я дала ему вырваться.
Уже не отдельные плевки, а целая стена лилового пламени растеклась передо мной. А я продолжала безостановочно изрыгать огонь, словно у меня глотке вдруг открылся неиссякаемый источник напалма. Мне чудилось, что я сама давно сгорела, рассыпалась прахом, и перекошенные криками лица людей – всего лишь гаснущие отсветы в бушующем пламени. И лишь одно из них выделялось резче других – взмокшее щекастое лицо подростка Зоряна с широко раскрытыми испуганными глазами. При виде него меня будто окатило холодной водой, горло перемкнуло, напалм внезапно иссяк. Поперхнувшись собственной яростью, я резко пригнула голову и что есть сил вцепилась зубами в снег.
Сеть больно ударила по спине. Запоздало дернувшись, я попыталась увернуться, но ощутила лишь, как лапы путаются в скользких петлях. Вокруг заплескало – кажется, на меня все-таки вылили заготовленную воду. В ход пошли пустые ведра и что-то еще, чего я, спеленатая от хвоста до головы, уже не могла рассмотреть, только почувствовать на себе. Потом и эти ощущения куда-то пропали – только окружающий мир, словно взбесившись, запрыгал передо мной в диком мельтешении черных, серых и рыжих пятен.
- Эй… – донеслось откуда-то из невиданного далека, оглушив меня звенящим эхом. – Глянь, не шевелиться уже?.. Сдох поди?
«Сдох, сдох, – согласно подумалось мне. – Давно сдох».
- Да не, дышит покуда… Такого гада оглоблей не пришибешь.
«Самый умный, да? – Один глаз перестал видеть, второй я с усилием повернула на голос. – Натуралист хренов».
Мир перестал плясать и начал покрываться жирными алыми кляксами.
- Топор тащи… Бошку ему отрубить, тогда точно конец…
«Себе отруби», – вяло подумала я.
В стремительно расплывающемся мире проклюнулись две светлые точки, будто кто-то проткнул алую ткань двузубой стальной вилкой. Из дыр мирозданья на меня остро глянули знакомые глаза.
«Кто ты? – Я уцепилась за этот взгляд, как за соломину, но почувствовала, что неизбежно соскальзываю. – Это не твои глаза…»
- Да руби уже, чего смотришь?.. Ин дай я… Э-эх!
5.5
Мир покраснел окончательно.
«Наверное, это сон, – подумала я равнодушно. – Не может же все быть по-настоящему?»
Ало-багровая пустота была глуха, слепа и непонятна. Если предполагалось, что в ней отразится вся моя прожитая жизнь, то пустота явно об этом не знала.
Я хотела оглянуться, но это оказалось невозможно. Я уже не была собой, ни змеей, ни человеком. И не понимала, кем же теперь являюсь. Если бы я могла что-то чувствовать, то, наверное, испугалась бы, но все чувства… тоже куда-то подевались. Оставалось лишь одно…