Где, черт возьми, носит моего самозваного стража? Обещал служить и защищать, а как дошло до дела, его и не дозовешься?!
- Да помогите же! Кто…
Изба содрогнулась. Оглушительный треск и грохот прокатился из угла в угол, венцы заходили ходуном. Сквозь щели в потолке сплошным потоком посыпался сор, полетели ошметки сухой грязи.
- …нибудь, – закончила я шепотом, поспешно прикрывая лицо.
Через секунду доски на потолке выгнулись, лопнули и в клубах густой пыли унеслись в вышину, а на их месте засияло бледно-серое небо. Еще через мгновение его заслонила оскаленная змеиная морда. Покрытые изморозью когти со скрипом впились в бревна, с мясом вырывая их из стены.
«Да чтоб тебя, нельзя поаккуратней?..» – обреченно промелькнуло в голове, пока я, прикрывая голову, пыталась заползти за печь. В мою исцарапанную ногу опять кто-то вцепился, и я наугад отмахнулась вальком, который по-прежнему сжимала мертвой хваткой. Сквозь непрекращающийся звон в ушах даже внезапная тишина таковою не показалась.
Потом меня окатило знакомым холодом.
- Марина!
- Здесь, – поспешно отозвалась я. Ледяная ладонь с силой ухватила меня под руку, выдергивая из-под носа у тянущей лапы бледной нежити.
- Цела?
- Почти.
- За мной держись, – предупредил Лазарь, заслоняя меня широкой спиной.
- Угу.
В иное время картина окружающего разгрома вызвала бы у меня волну возмущения, но сейчас было как-то не до того. Под прикрытием Лазаря я ходко перебралась через поломленную стену, стараясь не смотреть на нависшие буквально в полуметре щепастые обломки балок, торчащие доски, обрывки дерна вперемешку с грязным снегом – словом, все, что осталось от крыши, которую змей попросту вскрыл, словно консервную банку. Сам разрушитель шел следом, отмахиваясь от наступавшей нежити куском толстой доски.
- Давай за ограду, дальше они не сунутся, – мой защитник держался на удивление спокойно, будто бы вместе с крышей не рухнули все его планы по держанию меня взаперти.
- Угу. – Я тоже была не многословна.
Увязая в сугробах, мы добрались до тына. Перебрать через криво стоящие, а местами и вовсе треснувшие и разъехавшиеся бревна казалось совсем не сложной задачей. Однако перед самым забором я забуксовала.
- Что не так? – Лазарь коротким взмахом отбросил в снег бледное чудовище и бросил на меня вопросительный взгляд из-за плеча.
- Не знаю, – я с пыхтением месила валенками сугроб, скребла пальцами по неошкуренным бревнами, но с места не двигалась.
- Подсадить?
- Давай.
Он присел, подставив мне спину. Я взгромоздилась сверху, змей без усилия поднялся, придавая мне ускорение, но вместо того, чтобы птицей перелететь через тын, я, будто наткнувшись на невидимую стену, резиновым мячиком отскочила обратно. Помянула в полете Анькино любимое растение и рухнула прямо в ноги наступающей со всех сторон нежити.
Но едва я, отфыркиваясь, вынула голову из снега, как вокруг меня стеной выросли кольца змеиного тела, с треском переламывая бледные костяки. Воздух вокруг заискрился от пронзительной стужи.
- П-перестань, – еле ворочая языком, попросила я. Руки и ноги болезненно заныли, но скоро и вовсе отнялись. – Т-ты меня заморозишь…
Вместе с волнами ослепительного холода на меня накатило отупение. Больше не пытаясь подняться, я безвольно опустила голову в снег.
- Марина! – Змей исчез, вместо него рядом, не касаясь меня, опустился Лазарь. – Не спи! Слышишь меня? Слышишь?!
- Слышу, – вяло отозвалась я, изо всех сил стараясь не закрывать глаза. – Это ведьмины… штучки, да?
- Да. Она тебя держит, не меня.
- Тогда уходи…
- Я-то уйду, после, – он жестко, по-змеиному ухмыльнулся. – И тебя увел бы, да заморожу до смерти.
- Так оставь меня, – простонала я, вновь делая попытку уткнуться в снег.
- Не оставлю. Смотри на меня, девица! – Холодные лесные озера заслонили и без того расплывающийся мир. – Слушай внимательно. Покуда ведьма жива, она тебя от себя не отпустит. Она хитра, но я похитрее буду. Сам ее найду, а ты вот что… Держи колечко. С руки на руку его перекинешь, и окажешься там, где твое сердце пожелает.
- Что? – от удивления я даже пришла в себя. – Всего-то? А раньше нельзя было его дать?
- Я бы и теперь не дал, но делать нечего. Вещица эта непростая, с характером. Если сама своего сердца не знаешь, если нет в нем покоя, то и занести может за тридевять земель – даже я тебя не найду… – Змей помедлил и вложил мне в ладонь тонкий золотой ободок. Почудилось, или в воздухе правда повеяло земляникой? – Ты уж не пропадай, Маринушка.