Между тем царевна, бесконечно далекая от бушующих вокруг страстей, подняла доселе опущенные глаза и мельком глянула в мою сторону. По безмятежно-спокойному отрешенному лицу не скользнуло даже тени интереса, словно к ее внутреннему миру происходящее здесь и сейчас не имело никакого отношения. Я почти физически ощутила движение ее мыслей – словно стайка серебристых рыбок, они скользили вокруг меня, временами замирая, но не касаясь и не позволяя коснуться себя.
Тем неожиданней стал для меня вопрос, произнесенный тихим нежным голосом, почти без акцента:
- Как ты сюда попала?
8.3
От неожиданности я даже привстала, с неверием и надеждой глядя на царевну. Хотя чему было удивляться? Цари – это не только украшение трона, а, прежде всего, люди с хорошим образованием. Изучение иностранных языков обязательно должно входить в их учебную программу.
- Простите, это вы мне? – полепетала я, слегка подергивая губами. – Вы, правда, меня понимаете? Господи… слава тебе! Вы не представляете, как я испугалась! Я понятия не имею, почему меня сюда занесло… Я этого не хотела, честное слово! Я вообще не понимаю, как это произошло… – Новый тычок копьем заставил меня поперхнуться на середине фразы. Но благодаря ему не пришлось слишком напрягаться, выдавливая из глаз слезы, они потекли почти сами собой. Громко шмыгнув носом, я покаянно прошептала: – В-ваше величество, простите… я не хотела, честно.
- Как ты сюда попала? – дружелюбно повторила царевна, и ее нянька, оторвав гневный взгляд от царя, пригвоздила им меня. Ой, да пусть смотрит, только бы рта не раскрывала…
- А… я? Это… волшебное кольцо принесло! – Вывернув шею до хруста в позвонках, я всем своим видом продемонстрировала готовность сотрудничать. Но царевна, не удостоив меня более взглядом, вновь опустила глаза и, судя по виду, переключилась на мысленную молитву Вышнему.
- Кольцо у тебя?
- Что? – Ей-богу, я даже не заметила, чтобы она шевелила губами. Это что, фокус такой, вроде чревовещания? – Нет, там осталось… Его на землю бросили, а меня толкнули… я понять ничего не успела, а меня уже понесло… Это было так страшно…
Станиславского бы перекорежило от моих потуг на лицедейство. Что поделаешь, непривычна я к этому, предпочитаю действовать и говорить прямо, а лучше всего держаться в стороне. Изображать бедную, запутавшуюся жертву обстоятельств – однозначно не мое. Зрители, как назло, подобрались один прожженнее другого, таких жалобным повизгиванием не проймешь. «Марина Алексеевна, деточка, – ласково прошелестел у меня в голове голос Ирины Марковны Розенштейн, нашей бессменной учительницы литературы, – если даете слабину, то делайте это громко. Сразу плачьте, милочка, а лучше – в истерику». В истерику? Боже, какой стыд. Кашлянув от неловкости, я поерзала, судорожно вздохнула и несколько раз звучно тюкнулась лбом об пол. Перед глазами снова запрыгали веселые искры.
- А-а-а! – Теперь на меня посмотрели все, включая задумчивую царевну. – Не виноватая я! Ма… чем хотите клянусь! Не знала я! Ничего не знала! Ой, да за что ж мне все это, господи?! Ой, да что ж за напасть такая?! Ой, да почему я-то, господя-я? Мамочка, я домой хочу!
«Ну, как-то так», – смущенно подумала я, добавляя надрыва в рыдания. Рыдалось, кстати, вполне легко и естественно – в конце концов, причин для слез у меня хватало. Куда труднее было причитать в голос, удерживая за щекой волшебное кольцо. Его я сунула в рот сразу, не дожидаясь, пока меня схватят. Идея не из лучших, если станут обыскивать как следует, то и там найдут, а вот я жутко боялась проглотить его ненароком. Но сплевывать кольцо на глазах у не шибко доброжелательной публики было еще опасней.