- Я хочу знать, пойдет ли он домой. Что он собирался делать со своей долей, вы говорили с ним об этом?
? В разное время у него были разные планы. То он собирался уехать в Нью-Йорк, то в Голливуд, то в Европу - он сам не знал куда.
- Но в любом случае он собирался покинуть город?
- Это было нереально для него. Он сам не знал, чего хочет.
- У него есть машина?
- Мотоцикл.
- Этой ночью он приехал на нем?
- Нет. Я взял его в машину около его дома.
Паркер, откинувшись назад, задумался. В кабинете было три чемодана, полные денег. Роджер не собирался везти их на мотоцикле. Если говорить о времени, то он не мог выйти из офиса раньше чем за четверть часа до их появления. И ушел он явно пешком. С тремя чемоданами?
- У его отца есть машина?
Доктор не отвечал, и Паркер взглянул на него - на лице Годдена застыло странное выражение, словно он видел что-то очень ему неприятное.
- Что с вами? - спросил Паркер. Годден произнес хрипло:
- Кажется, я знаю, что собирается сделать Роджер.
Глава 4
- Док это предсказал, - сказал Деверс.
Они стояли на Хайнес-авеню в квартале от дома, где, по словам Годдена, жил Роджер Сен-Клауд. Там улица была освещена так, как если бы одновременно зажглись все лампы мира; эта иллюминация резко контрастировала с темнотой, в которой стоял микроавтобус, на переднем сиденье которого сидели Паркер, Деверс и Уэбб, наблюдая через ветровое стекло жуткий переполох.
А переполох действительно был громадный. На перекрестке у дома Сен-Клауда посреди улицы стоял регулировщик в униформе, перекрывший движение по Хайнес-авеню. Поперек улицы выстроились три полицейские машины с распахнутыми дверцами - одна черная муниципальная и две черно-белые федеральные. С платформы грузовика мощный прожектор направлял свет на дом номер 123. На противоположной стороне мельтешились полицейские в штатском, время от времени раздавались одиночные выстрелы.
Было около четырех часов утра, но на тротуарах по обеим сторонам перекрестка собралась уже довольно большая толпа; люди толкались, стремясь получше разглядеть, что происходит. Поскольку машин было мало, а большинство людей были в домашних халатах, ясно, что здесь собрались жители ближайших домов. Если бы местное радио вещало круглые сутки, то любителей посмотреть "живое" телевидение набралось бы еще больше.
Доктор Годден сказал тогда: "Он убьет своего отца". И когда Паркер спросил: "Почему?" - ответил: "Власть ему нужна только для того, чтобы почувствовать себя свободным от отца. Все - неряшливая грязная одежда, мотоцикл, сарказм - было ради этого, и все не достигало цели. Ему не хватало власти. Теперь он ее получил. Он почувствовал ее вкус, и он ему понравился. У него теперь триста восемьдесят тысяч долларов, а деньги тоже одна из форм власти - той власти, которой в полной мере обладает его отец, и он тоже хочет насладиться ею, но прежде всего он собирается испытать свое могущество на отце".
- Винтовка, - сказал Паркер.
- Да. Сперва он поедет домой и застрелит отца. Могу я позвонить?
- Нет.
- Но ведь еще можно предупредить его.
- Вы хотите сказать, дать ему совет.
- Я говорю об отце.
- А я говорю о сыне, - ответил Паркер.
Они связали доктора Годдена и поехали сюда, но прожектор, взятый на воздушной базе, уже освещал дом Сен-Клауда; полицейские, прячась за крылья автомобилей, уже что-то кричали в окно верхнего этажа, и вокруг стояли сотни наблюдавших все это людей.
- Вот оно, - произнес Уэбб.
- Подождем немного, - сказал Паркер.
- Выйдем из машины, подойдем ближе, - предложил Деверс.
- И отсюда видно, - отозвался Паркер.
- А нас никто не видит, - прибавил Уэбб.
Кричал громкоговоритель. До них доносился лишь нечленораздельный шум. Но они и так знали, что кричали Роджеру Сен-Клауду.
Когда они только подъехали, желтый свет горел лишь в нескольких окнах этого квартала, теперь же, когда завопил громкоговоритель, он вспыхнул во многих окнах. Похоже, полицейские опередили Паркера и его людей не больше чем на пять минут. Хуже было бы, если бы все произошло наоборот.
Они уже сидели минуты три-четыре. Громкоговоритель то умолкал, то снова что-то кричал. Полицейские перебегали от одного автомобиля к другому без всякой видимой цели. Казалось, они не знали, что делать.
- Наверное, они вскоре применят слезоточивый газ, - сказал Уэбб. Паркер кивнул.
- Его, по-видимому, уже везут.
Спорадически раздавались выстрелы. Полицейские стреляли из разного типа ружей, автоматов, пистолетов; дважды по-обезьяньи затрещал пулемет, выпустив по фасаду здания длинную очередь.
Сен-Клауд тоже не сидел без дела. Один полицейский, перебегая зигзагами от одной машины к другой, вдруг, оказавшись на открытом пространстве, споткнулся, перекувырнулся в воздухе и, упав, остался лежать на земле. Раздался мощный ответный залп, под прикрытием которого двое полицейских схватили упавшего и оттащили его в безопасное место.
Затем снова наступила продолжительная тишина, нарушаемая отдельными выстрелами, словно бы лишь для приличия.
- Почему он не разобьет прожектор? - спросил Уэбб.
- Он вовсе не хочет убегать, - сказал Деверс. - Он хочет убивать.
Уэбб нахмурил брови:
- Зачем?
Снова заговорил громкоговоритель. Когда он замолчал, они услышали другой голос, пронзительный, визгливый, резкий. Деверс прошептал:
- Это он. Слушайте.
- Не похож на человеческий, - сказал Уэбб. Он посмотрел на Паркера. Уедем отсюда. У него наши деньги, он окружен копами, нам здесь делать нечего.
- Смотрите, - сказал Паркер. Из окна верхнего этажа падал снег, бумажный снег, его хлопья, кружась и танцуя в воздухе, падали на землю, превращаясь в зеленые листья.
- Наши деньги, - произнес Уэбб.
- Об этом Годден говорил тоже, - сказал Деверс скорее себе, чем остальным. - Он демонстрирует силу.
- Зачем ему это надо? - Уэбб злился, не в силах понять этого выродка.
- Он хочет их купить, - попытался объяснить ему Деверс. - Он просто спятил, для него наслаждаться властью - это убивать людей и покупать их.
Тут из окна вылетел чемодан, из него посыпались подхваченные ветром оставшиеся банкноты. Люди, удерживаемые на перекрестке полицейским кордоном, молча смотрели, не догадываясь пока, что именно падает на землю.