Такое логово будет более безопасно, если устроено оно под корнями деревьев или кустарников. Это так называемые коблы. Бобры сооружают их чаще всего в корневых сплетениях ольх, иногда ветел, растущих на низких заболоченных берегах. Для этого под кочку у основания дерева выкапывается небольшой лаз, после чего место освобождается от сплетенных корней – новое жилище готово. Снаружи такое убежище трудно отыскать, его могут выдать только остатки бобровой трапезы – веточки и опилки, плавающие по воде. Такой тип жилищ встречается на новых только что обживаемых бобром местах. Строят их молодые животные, покинувшие материнское гнездо.
Сначала такое жилище имеет один ход и служит исключительно для укрытия от опасности и местом кормежки. Более обустроенные коблы имеют несколько ходов, ведущих либо на сушу к месту жировки, либо в воду. Это более постоянный вид жилья. Слой земли, сухие ветки, наваленные к основанию дерева, защищают животное от врагов и холодов. Вход в такое убежище расположен у дна водоема и не промерзает, поэтому бобр может использовать его и зимой. Если такое жилище расположено не у воды, к нему бобр выкапывает каналы (о них чуть ниже).
И, наконец, знаменитые бобровые хатки – без преувеличения чудо архитектуры животного мира.
Хатки
Как правило, начальным этапом такого строительства является логово под коблом. Затем, расширяя пространство, бобр может повредить свод, который тут же начинает заваливать ветками, палками, скрепляя все глиной и илом со дна водоема. Дальше само логово переносится из-под кочки на ее поверхность. А если вода стоит высоко, то, как отмечают некоторые ученые, возможно существование многоэтажных хаток. Когда места в логове становится маловато, хозяева хатки начинают расширяться внутри хатки, убирая часть свода, при этом поддерживая толщину крыши за счет нового строительного материала на поверхности домика. Хатки сооружают бобры, живущие в любой части ареала на низких заболоченных берегах, с близкими грунтовыми водами, где рытье нор невозможно. Варьируется только состав строительного материала. Во время одной из научных экспедиций Саратовского университета мне довелось видеть бобровую хатку на берегу Волжской протоки выше Саратова. Сооружение действительно впечатляющее, если учесть, что сделано оно животным размером с небольшую собаку. Был май, но вода стояла еще высоко. На лодке нам удалось максимально приблизиться к хатке. Снаружи она похожа на кучу палок, довольно толстых (диаметром 10–12 см). Часть из них были старые, их принесло течение, другие – в виде заточенного карандаша. Они были заготовлены бобрами. Животные затаскивают их на вершину хатки, держа за комлевый конец. Промежутки между толстыми палками заполнены более тонкими веточками, высохшим камышом, грязью, которую бобр выталкивает лапами перед собой. Трудно сказать, находились ли в этой хатке бобры, вода была довольно высокая, и, если она затапливает логово, животные ее покидают. Более тщательному осмотру бобрового хозяйства мешали многочисленные бревна и палки, принесенные течением. Хата возвышалась над водой на 70-100 см. Кажущаяся беспорядочность в укладке материала создает необыкновенную прочность всей постройке.
Свод хатки имеет толщину около 30–40 см и может выдержать вес нескольких человек. Его непросто разобрать даже с помощью инструментов.
Внутри хатка представляет собой камеру высотой 40–50 см и шириной 1 м. На дне камеры устраивается логово, выстланное древесными щепками, прутиками, шерстью, сухой травой. Каждый из жителей хатки имеет еще персональное место в ней, так называемую постель – углубление в ложе.
Вокруг логова часто имеется кольцевой канал, от которого в водоем уходит несколько потайных ходов.
Снаружи хатка не имеет никаких видимых отверстий. Все входы и выходы скрыты под водой, и, чтобы попасть внутрь, животное должно нырнуть к основанию хатки. Местоположение главного входа можно определить по едва выступающему козырьку над поверхностью воды и довольно значительному углублению, который выкапывают бобры.
Очень часто в глубь леса бобры роют открытые и закрытые каналы, по которым переправляются сами на кормежку или сплавляют зимние заготовки.
Иногда при весеннем паводке хатки затопляются, и бобры вынуждены их покидать. В более выгодном положении оказываются животные, соорудившие хатку на плавучем осиновом корче или сплавне. Во время половодья такой домик всплывает на поверхность воды вместе с основанием.
Только что построенная хатка имеет правильную конусовидную форму. Если вершина хатки сглаженная, это значит, что хатка брошена, и хозяева не ремонтируют ее. О том, что хатка жилая судят еще по свежей сырой тропинке, которая тянется к вершине домика. По этой дорожке бобр затаскивает на хатку строительный материал. Этими признаками заселенности хатки можно пользоваться до наступления зимы. Обычно хатки строятся и ремонтируются осенью. В зависимости от региона это происходит в октябре – начале декабря. Животные натаскивают свежего ила, веток, травы, тщательно заделывая все щели и трещины. Но, несмотря на это, газообмен с наружной средой все-таки существует, тогда о заселенности хатки можно судить по инею, который покрывает ее в морозные дни.
Норы
Говоря о сооружении хаток, не стоит забывать, что это не основной вид жилища бобра. Все-таки бобр, как и все грызуны, животное норное. Именно норы являются первичным видом жилищ и убежищ.
Бобр строит хатки только в том случае, если нет условий для строительства норы. Как правило, это бывает на низких, заболоченных берегах.
Простейшая бобровая нора представляет собой прямолинейный подземный ход, который начинается ниже уровня воды, углубляется в берег и заканчивается расширенной камерой, где зверь устраивает логово. Вход в нору расположен на глубине до 2 м, обычно под нависшими над водой ветками или под корнями прибрежного дерева. Если уровень воды в водоеме сильно понижается, бобры делают новый вход ниже первоначального, но обязательно в воде. Иногда, правда, вода так быстро спадает, что бобр не успевает выкопать новый вход и пользуется старым над водой.
Признаком, что нора жилая, является кучка грунта на дне под норой. Это результат работы бобра. Зверь периодически проводит «генеральную уборку» и вычищает логово, в котором накапливаются остатки еды: объеденные прутики, кусочки древесины, которые он вместе с грунтом выгребает в воду. Даже если дно илистое, ил не удерживается под входом в нору и постоянно взмучивается плавающими животными. От этого дно под норой обычно светлее, чем вокруг.
Нора от воды очень полого поднимается вверх, поэтому в нижней части она затоплена водой.
Подземное расширение, где бобр делает логово, представляет собой камеру около 1 м в диаметре и высотой до 40 см. Старые подземные логова, выведенные близко к поверхности земли, со временем могут провалиться, образуя так называемые бобровины. Повредить свод такого логова может и пасущийся на берегу скот. Если разрушается жилая нора, бобр бросается ее чинить, наваливая кучи хвороста и веток сверху. Это еще одна примета бобровых нор на берегу. Бобры очень верны своему дому. Даже если часть семьи отловлена, оставшиеся бобры восстанавливают жилище и живут здесь дальше, очень редко покидая его.
Норы имеют два входа-выхода: один в воде, другой на поверхности земли, вдали от берега. Им бобры пользуются ночью в случае опасности, когда нужно быстро и незаметно ретироваться с места кормежки. В середине хода имеется расширение, где животное может развернуться и убежать назад в воду, если его что-то испугало. Днем в таких норах бобры не остаются. Для дневного сна используются более сложные норы, которые включают логово с отходящими от него коридорами, ведущими к воде (их бывает 3–5), тупиковыми ходами, которые могут заканчиваться расширенными камерами, имеющими отдушины, а также ходами, ведущими на луг к месту жировки, либо спрятанными в кустах. Как правило, камера с логовом располагается под корнями деревьев, которые являются дополнительной защитой.
Все входы-выходы на поверхности тщательно замаскированы густой растительностью. Только осенью, когда трава блекнет, они чернеют зияющими провалами под кустом или каким-нибудь старым пнем. Только примятая трава говорит о присутствии хозяина.