Вздохну, я посмотрел на часы. Намек был понят. Элиза с серьёзным облизала ложечку, подчеркнуто аккуратно положила её на блюдце, и уставилась на нас своими большими серыми глазами.
— А ты что увидела?
— Я глядела со стороны двора, и видела, как приказчик повернул кран на газовой трубе. У нас так сосед скрозь стену подвала пускал газы, чтоб крысы дохли. Ну и зафинтилила булыганами.
Да. Элиза поспела вовремя. Расколотив камнями стекла она открыла доступ воздуха, попутно привлекая внимание полиции. Полисмен был немало удивлен, увидев, что бьющий стекла оборванец, не пытается убежать, а орет что-то об дохнущих крысах.
— Как ты думаешь, почему нам досталось больше газа? спросил я обращаясь к Лейстрейду.
— Элементарно, Ватсон. Я стал дергать ручку, они заподозрили неладное, и нас решили просто усыпить. Поскольку только полный кретин будет убивать инспектора полиции, то фармазоны просто съехали бы, оставив нас спящими.
— Но Холмс не был инспектором полиции.
Мы испуганно переглянулись еще раз. Волшебную лавку не стояло окончательно сбрасывать со счетов.
Расплатившись, мы вышли из кофейни. Темнело. Нужно было ехать домой, и решать вопрос с Элизой. Ни я не Лейстрейд не были склонны отвечать злом на добро. Так что нужно было решить вопрос деликатно. К тому же мне пришел в голову одна интересная мысль — а что если мы наймем Элизу на все время расследования. Девчушка она бойкая, глазастая — и самое главное, никто и не заподозрит что мы как-то связаны с ней. Он может не вызывая подозрений страховать меня и Лейстрейда.
— Послушай Элиза. Мы отвезем тебя домой. А завтра утром заедем, и ты дальше будешь помогать нам в поисках Шерлока, сказал я.
Мы подошли к стоянке кебов, и я начал постукивать тростью по брусчатке, подзывая отошедшего конюха. Когда же он пришел, произошел конфуз. Стоило ему усесться на козлы, как раздался протяжный, утробный звук выходящих газов. Да такой громкий, что испугал даже лошадь. Возница багрово покраснел. Мы сделали вид, что не заметили, и сели в кеб. При этом Лейстрейд внимательно оглядел Элизу, но промолчал.
Я тоже заметил, что после короткого пребывания в лавке фокусов, Элиза заметно поправилась в талии. Но поскольку владельцы лавки столь нелюбезно травили нас газом, то я не стал возмущаться пропажей их собственности. К тому же я сильно сомневался в необходимости конфискации, в доход Её Величества собачьих какашек из крашенного папье-маше.
Высадив Элизу возле Глостер-роуд, мы заехали в паб, «немного разбавить стресс». Так что вечером я не смог прочитать оставшиеся папки — так как был вынужден восстанавливать нарушенные семейные отношения. Уснул я далеко не сразу, ворочаясь и вспоминая события дня. Мне все казалось, что я забыл, что-то важное, причем напрямую связанное с Холмсом, я ворочался, вставал. Но так и не вспомнил.
Я уже далеко не мальчик, поэтому утреннее пробуждение после столь напряженного вчерашнего дня, было мучительным. Болел живот, болело горло, болела спина. Доктор Фаркер любил приговаривать, что пять минут здорового смеха, продляют жизнь на день. Интересно, на сколько сократили мою жизнь пять минут нездорового смеха?
Намазав спину опельдоком я сел в кресло, попросив горничную принести мне шашку крепкого кофе. Расследование не клеилось. Гений Холмса, ко всему прочему, заключался и в определенном подборе дел. У читателя может создаться впечатление, что все, за что стоит Холмсу взяться за дело — и можно преподносить результат клиенту на блюдечке с голубой каёмочкой. Нет, нет и еще раз нет. Сразу опровергну и другую крайность — нет, Холмс не отказывал в помощи даже безденежному клиенту, если реально мог помочь. Это было неплохой рекламой, но для Шерлока, смею Вас заверить, это было не главное. Но это не означало, что к Холмс брался за любую кражу кошелька на привокзальной барахолке. Внимательно выслушав клиента, он сразу решал, есть ли в деле минимальные зацепки для его дедукции. «Мой разум имеет когти, как у кошки, и зачастую я могу зацепиться за неровность, которую даже в лупу не заметят коллеги Лейстрейда. Но даже кошачий коготь спасует перед стеклянной стеной». Дела без зацепок, Шерлок без сожаления отдавал полиции. Для похорон в архивах.
В этом деле не было зацепок, и на долю меня и Лейстрейда выпала незавидная участь бултыхаться как приманки в мутной воде, надеясь, что за нами следует внимательный и холодный взгляд хищника из глубины. Жалея себя, я начал потягивать маленькими глотками кофе, почитывая свежий «Таймс».
Звякнул дверной звонок. Я повернулся, испытывая сильнейшее дежавю. Именно так и начались наши вчерашние похождения. И тут, словно пелена, спала с моих глаз. Я вспомнил, от чтения, какого именно объявления отвлек меня Лейстрейд.