— Esta Miraflores.
Квартал напоминал маленький уютный городок где-нибудь в Калифорнии. Казалось, Лима осталась в тысяче километров позади. Здесь царили чистота и порядок. Здания банков сверкали стеклом и металлом. Прямо напротив отеля «Эль Кондадо» старый индеец наигрывал одновременно на флейте и тамбурине медленную и печальную мелодию «ярави»[10], а смуглый мальчишка с привязанными к ногам бубенчиками подпрыгивал, звеня в такт музыке. Оба были тощие, босоногие, в лохмотьях, с пустыми глазами. Малко бросил старику доллар, и флейта отблагодарила его высоким чистым звуком.
В уютном холле «Эль Кондадо» мягко урчал кондиционер. При виде иностранца портье принялся с усердием отгонять от входа жалких пришельцев из другого мира: такие вещи перуанцы неохотно показывали гостям. «Чулос» в их глазах не заслуживали права называться людьми...
Едва Малко успел заполнить карточку, как чей-то голос за его спиной негромко спросил по-испански:
— Простите, кабальеро, не вы ли сеньор Линге?
Малко вздрогнул. Никто не должен был знать о том, что он в Лиме. Обернувшись, он увидел темные очки, мощную волосатую грудь под расстегнутой рубашкой, кожаный пояс, готовый лопнуть под напором внушительного брюшка, и два ослепительных ряда золотых и стальных зубов. Обратившийся к нему человек походил на чемпиона по японской борьбе...
— Si, — ответил он. — Это я.
Мужчина наклонился к его уху.
— Генерал ждет вас, сеньор. Машина здесь, на улице. Черный «мерседес».
Он тут же повернулся и быстро направился к выходу. Только через несколько секунд до Малко дошло, что это был посланец перуанского друга Рона Фицпатрика, генерала Сан-Мартина. Теперь он не успеет даже принять душ...
Белая вилла, обнесенная каменной стеной, возвышалась в конце авеню Прадо; небольшая асфальтовая площадка отделяла ее от Тихого океана, едва различимого в густом тумане. Водитель черного «мерседеса» коротко просигналил, и решетчатые ворота распахнулись. На безукоризненно подстриженной лужайке Малко заметил трех человек, вооруженных пистолетами-пулеметами и винтовками и опоясанных патронташами. Все окна первого этажа были забраны частой решеткой и затянуты изнутри плотными шторами. Судя по всему, генерал Хосе Сан-Мартин, больше известный как «Пепе», был человеком осторожным.
Малко пересек лужайку и поднялся по ступенькам крыльца. Окованная железом дверь распахнулась, и на пороге возникло поистине ослепительное создание: юная девушка с огненным взглядом карих глаз, представлявшим разительный контраст с еще почти детскими чертами лица. Пухлый рот был тщательно накрашен, носик задорно вздернут. Притворно скромный белый лифчик обтягивал потрясающую грудь, просвечивая сквозь почти прозрачную белую блузку. Роста она была маленького, но этот недостаток скрадывали высоченные каблуки ее туфель-лодочек, тоже белых. Прелестная танагрская статуэтка, дышащая наивной чувственностью... Она устремила на Малко вызывающе дерзкий взгляд испорченного ребенка.
— Сеньор Линге? Я Катя[11], дочь генерала Сан-Мартина. Отец просит его извинить, через несколько минут он будет к вашим услугам. Заходите, прошу вас.
Она повернулась на каблуках, продемонстрировав Малко осиную талию и невероятно крутые бедра, подчеркнутые предельно узкой юбкой.
От их плавного покачивания у него закружилась голова. Девчонка не могла не понимать, какое впечатление она производила. Пройдя в кабинет, она уселась на стул, скрестив восхитительные ножки, отчего юбка еще туже обтянула бедра. У Малко пересохло во рту. Рядом с этим существом Лолита показалась бы святой невинностью... Катя смерила его взглядом своих полных огня глаз и спросила голоском, услышав который, и прелат свернул бы с пути праведного:
— Вы приехали из Европы? Как бы мне хотелось там побывать...
— Нет ничего проще, — заметил Малко.
Она вздохнула, отчего едва не отлетели пуговки на блузке.
— О, для нас, перуанцев, вес непросто. К тому же, мой отец считает, что я еще слишком молода.
— Вот как? — недоверчиво улыбнулся Малко.
— Мне только семнадцать.
Прокомментировать это сообщение Малко не успел. На письменном столе зажглась красная лампочка. Катя поднялась, юбка вновь прикрыла загорелые ножки.
— Отец приехал. Hasta luego[12].
Он поднялся вслед за ней по деревянной лестнице. На верхней ступеньке она обернулась и проговорила медовым голосом:
— Если вам что-нибудь понадобится... я всегда к вашим услугам.
Ее губы почти коснулись лица Малко, недвусмысленно приоткрывшись. Затем она посторонилась, пропуская его в комнату.
Генерал Пепе Сан-Мартин был ростом не выше своей дочери, лысый, с маленькими ухоженными руками и седыми усами. Смеющиеся глаза лучились умом. Он крепко пожал руку Малко.
— Bienvenido[13], senor. Bienvenido... Наш общий друг говорил мне о вас много хорошего.
На камине возвышался огромный бронзовый бюст генерала Сан-Мартина; на металле были тщательно выгравированы многочисленные награды. Где, черт возьми, он их заслужил, подумалось Малко, если последняя война с Чили закончилась больше века назад?
Должно быть, в Перу боевые ордена передавались по наследству...
Генерал усадил Малко на низкий диванчик, обитый красной кожей, перед круглым лакированным столиком, инкрустированным полудрагоценными камнями. «Работа Клода Даля», — отметил про себя Малко.
Рядом с бюстом красовался лазерный стереопроигрыватель «Акай» с дистанционным управлением. Решительно, вилла генерала была островком комфорта в этом нищем, грязном городе.
Обольстительная Катя приоткрыла дверь и поставила на столик поднос с напитками, бросив на Малко взгляд, от которого едва не расплавился его альпаковый пиджак.
— Вы приехали как раз вовремя, — начал генерал Сан-Мартин, — положение очень серьезное.
— Вот как? — отозвался Малко.
— Да, да, — кивнул перуанец. — Я получил тревожную информацию. «Сендеро Луминосо» приняла решение убить одного из кандидатов в президенты до предстоящих выборов...
— Зачем?
— Все очень просто, — объяснил генерал. — Они хотят устранить Алана Гарсия, кандидата от умеренного блока. Если им это удастся, у кандидата левых, Баррантеса, будут все шансы пройти. А армия о нем и слышать не желает. Тут же произойдет государственный переворот. «Сендеро Луминосо» воспользуется хаосом, чтобы окончательно развалить страну. Народ поддержит их, потому что люди не хотят прихода к власти военных...
— Но, — изумился Малко, — неужели вы не предупредили другие спецслужбы?
Генерал Сан-Мартин с невеселой улыбкой покачал головой.
— Предупредил, конечно. Они мне не верят. Прячут голову в песок, как страусы. Им кажется, что «Сендеро Луминосо» не способна на подобную акцию. А между тем, я убежден, что Мануэль Гусман сейчас находится в Лиме именно для того, чтобы организовать это покушение.
Наступила пауза. Перед глазами Малко все еще стояли восхитительные формы юной Кати. Наконец, решительно тряхнув головой, он спросил:
— Что могу сделать я?
— То, что вам сказал сеньор Фицпатрик. Я в отставке и не располагаю ни кредитами, ни людьми. Помочь я вам могу только информацией. Думаю, вам следует связаться еще кое с кем.
— Это предусмотрено, — осторожно ответил Малко.
Генерал Сан-Мартин понимающе улыбнулся.
— Я вовсе не собираюсь допытываться, с кем вы будете работать. Секретность — необходимое условие в нашем деле. Но я хотел бы, чтобы вы держали меня в курсе.
— Естественно, — кивнул Малко.
Перуанец уселся за письменный стол и взял ручку.
— Я свяжу вас с надежным человеком. Отчаянная девушка. Ее зовут Лаура, она племянница моего близкого друга, полковника жандармерии. Ей удалось достаточно глубоко внедриться в «Сендеро Луминосо». Вчера она сообщила мне, что у нее есть для меня важные сведения. Обычно я посылаю к ней одного из моих друзей. Вместо него пойдете вы.
11
Русские женские имена Катя, Наташа, Таня широко распространены в Северной и Южной Америке.