– Итак. Господа. И дамы, – начал Грановский.
Вострякова растянула пухлые губы в презрительной усмешке.
– Давайте сосредоточимся и повторим, что вы уже говорили, – поддержал шефа Зверев.
– Каля, Маря и Валик поднялись в квартиру и закричали. Мы с Полькой пошли за ними. А она там валялась… в смысле, лежала, – торопливо заговорил Тимофей Куницын, встав со скамейки и приблизившись к Грановскому.
– Мы сразу вышли и стали звать на помощь, – медленно, как будто не без труда, добавил Валентин.
– Как девчонки, – послышался злорадный голос с поребрика.
– Пожалуйста, гражданка Вострякова, сосредоточеннее, – одернул Грановский девушку.
Уперевшись локтем в гранит, Полина продолжала помахивать ногой. Ее серое, в черную полоску платье заметно поднялось, обнажив длинные ноги в белых чулках. Грановский чувствовал, что Зверев постепенно отдаляется от расследования, скользя глазами от кончиков красных сапог и выше. Майор кашлянул.
– Подошел Юрий Анатольевич. Он поднялся за нами и позвонил по 112, – заговорила Марианна, бросая на отца короткие взгляды.
– Да, он стоял и звонил по телефону, когда мы пришли, – поддакнул Тимофей.
– Он недавно провожал Наталью Ильиничну до дома, – добавил Валентин. Парень сидел, подперев бледное лицо обеими руками и смотрел в асфальт, не поднимая головы.
– Да это ее бойфренд. Редкостный урод. И зубы кривые, – вполголоса добавила Полина.
– Говорите по делу, – осадил ее майор.
– Мы и говорим. Он ждал ее под домом, когда мы пришли. Потом стал названивать вашим.
– А вы трое что здесь делали? – Майор поочередно посмотрел на Вострякову, Куницына и Павлова.
– Просто провожали их на урок. Мы с Полькой собирались посмотреть «Игру престолов», пока они занимаются. А потом погулять. Может, в «Пиццу Хат», – пояснил Тимофей.
– Я по поводу настройки фортепиано. Наталья подходила, когда я возился в «Терцо», попросила глянуть, – холодно ответил Павлов.
Полина зашевелилась и, выудив длинными пальцами тонкую сигарету, громко щелкнула металлической зажигалкой. Спустя секунду она медленно выпустила длинную струю дыма, направив ее поверх макушки Марианны в лицо Зверева.
– Кстати, где Абдулова? – спохватился Грановский.
– Шеф, вам туда, – Вострякова указала большим пальцем через плечо, стряхивая пепел на тротуар.
Из-за темных стволов лип, высившихся позади густого газона, донеслись звуки мучительной рвоты.
– У нее шок. – Вострякова вскинула брови.
– Ага, вчера перебрала, – просиял Тимофей, оскалившись, но вдруг поднялся, как солдат перед генералом, вытянув руки по швам, и замер. Валентин медленно встал и склонил голову, как будто приветствуя кого-то. Марианна повернула голову туда, куда смотрели они.
На газон, шатаясь, выплыла девушка с черными как уголь волосами и белым как бумага лицом.
– Боже… Как мне плохо, – простонала она, держась за живот. – Умираю.
– Требуется опохмел. – Вострякова с наслаждением затянулась.
Грановский и Зверев переглянулись.
– Утро доброе, господа офицеры, – послышался низкий, командный голос.
Они обернулись. Школьники опустили глаза. Павлов скривился. Ждавший поодаль Монахов перестал плясать на месте и затих.
– Здравия желаю, полковник, – произнес Грановский.
Он пожал руку полковнику ФСБ Павлу Куницыну, которого неблизко знал последние двадцать пять лет. Тот кивнул Звереву и бросил брезгливый взгляд на сына и компанию.
– Как успехи? – осведомился Куницын-старший.
– Да вот, начали с ваших. Тоже свидетели, – отчеканил Грановский, морщась от начавшего покалывать лицо дождя.
– Да уж, звонил мой оболтус. В нашем микрорайоне убийство, считайте, беспрецедентная вещь. А тут уже второй случай за полгода.
– Вы знали погибшую Миронову? – почтительно спросил Зверев.
– Не сказать, что знал. Видел, скажем так. Дочка моя неплохо с ней знакома, если желаете, побеседуйте. Юля как раз дома. – Куницын вдруг помрачнел.
– Спасибо. Непременно. Только сперва закончим с этими, – кивнул майор.
– Детишки… – протянул полковник и вдруг улыбнулся. – Марьяша, смотрю, ваша однофамилица. Не дочка, часом?
– Дочка, – вздохнул майор. – На музыкальные занятия сюда ездит. В училище «Терцо». Да еще частные уроки брала. – Он опустил слова «насколько я помню».
– Да, я слышал, Миронова еще и на дому преподавала. Ну что ж, милости просим. Можете, если что, пообщаться с ними со всеми у меня. Дождик вон накрапывает.