Грановский хотел было поблагодарить, когда его позвали.
– Можно мне, наконец, домой? – крикливо спросил Монахов. – Все, что мог, сказал. Я, знаете, такое там увидел… – Он теребил в руках смартфон.
– Ладно, но мы еще побеседуем.
– Я могу быть свободен? – дернулся Павлов.
– Опросил, – кивнул Зверев.
– Идите. Но мы скоро встретимся, – ответил Грановский и обратился к Звереву: – Со всеми слишком долго провозимся. Придется говорить порционно.
Тем временем Куницын жестким голосом обратился к группе школьников:
– Ну, как самочувствие?
Тимофей тихонько развел руками, стараясь не глядеть на отца.
Валентин медленно, как во сне, кивнул, стараясь держать голову прямо.
– Боже… Боже… – Абдулова сидела, уронив голову на колени и тряслась.
Вострякова зашуршала батончиком «Сникерс» с белым шоколадом и с жадностью заглотила целую дольку.
Марьяша молча сидела, глядя в землю, сжимая ладонями смартфон.
Из-за угла показалась группа ребят, судя по всему, ровесников свидетелей, которые недоуменно уставились на полицейских, взявшись за цветную ленту.
– Ребята, проходите. Здесь не на что смотреть, – сказал один из сотрудников, указывая рукой в противоположный конец улицы.
– Да, детишки, проходите, вы не катите. Вход только для элиты, – бросила через плечо Вострякова, громко чавкая.
– Элитная дочь грузчика, – крикнул ей один из ребят.
– Завидуй молча, лошара.
– Откуда такой роскошный смартфон? – неожиданно спросил Зверев, связав два и два. Несмотря на то, что девушка притягивала его к себе как магнит, ее подростковое высокомерие рассердило лейтенанта.
– Подарили. Мой тайный любо-о-о-овник. – Вострякова завертелась, тараща на него глаза.
– Скажи своему любовнику, это статья. Кстати, кто он, на всякий случай?
– Елена Эдуардовна, математичка, – из последних сил подала голос Камилла.
Все уставились на нее.
– У Польки по математике четверка. По остальным тройки, – хихикнул Тимофей.
Зажав «Сникерс» в зубах, Вострякова грациозным жестом показала ему средний палец, но тут же, взглянув на полковника, поспешно опустила руку.
– Так, хватит болтать! К делу, – резко обрубил Грановский.
– Сейчас отыщем настоящих свидетелей, – серьезно сказал полковник Куницын и вдруг крикнул так, что Грановский едва не подскочил: – Юля! Николай. – Второе имя как будто далось ему с усилием. Они стояли в прихожей просторного дома, любуясь дубовой лестницей с резными перилами. Повсюду стоял запах роскоши.
На зов явились двое. Старшая дочь Куницына, сверкнувшая обручальным кольцом, и мужчина с короткими, похожими на ершик, волосами и глуповато-надменным лицом.
– Николай Дидикин, – сухо представился тот.
– Мы по поводу Натальи Мироновой, – заговорил Грановский.
– Ужас какой… – прошептала Юлия Дидикина.
– А мы здесь при чем? – пожал плечами ее муж.
– Мы опрашиваем всех, кто мог ее знать и видеть. Особенно в последние сутки.
– Я видела ее вчера, – закивала Юлия. – Кофе пили. Хотели на роликах покататься при случае…
– Во сколько именно? – уточнил Зверев.
– Около двух.
– Как она себя вела? Ничего странного не заметили?
– Она была, как сказать, немного раздраженная. Раздосадована. Не знаю.
– Не сказала, чем именно?
– Сказала… К ней кто-то приставал. Мужчина. Ее это разозлило.
– Имя не называла? – поспешно спросил Зверев.
– Нет, – Юлия медленно покачала головой. – Но сказала, еще раз полезет, она молчать не станет. Я так поняла, он женат.
– А вы ее в последнее время видели? – поинтересовался Зверев у Дидикина.
– Да я вообще с трудом ее помню. Темноволосая. В очках, – небрежно ответил тот.
– Он все с трудом помнит, – послышался голос полковника.
Раздался телефонный звонок.
– Извините, надо по работе отъехать. Если что… – Куницын кивнул Грановскому.
– Полковник! – Майор подошел к нему вплотную. – Извиняюсь, но должен спросить. Где вы были вчера вечером? Скажем, с двадцати двух до полуночи.
Зверев кивнул, вспоминая предварительное заключение.
Куницын улыбнулся.
– Здесь. Работал допоздна в своем кабинете. – Он поднял глаза к потолку. – Детишки были в гостиной. Смотрели какую-то чушь. Так что у меня, знаете ли, полно свидетелей. Невиновен.
– Все они были здесь?
– Ну, Полина, Тимофей, Камилла. Этих точно видел. Валентин заглядывал.
Грановский вежливо кивнул. После ухода Куницына он обратился с тем же вопросом к Дидикиным.