Вожатый с сомнением посмотрел на него:
— А дальше как? В здешних краях порой от деревни до деревни и по восемьдесят вёрст бывает. За светлое время пешим ходом никак не пройдёшь.
— Не пройдёшь, — согласился иезуит, — да я ведь и в лесу заночевать могу. Знающий человек многое может.
Беседуя таким образом, они пересекли городскую черту. Привратные стражники не обратили на них никакого внимания. Когда обоз отошёл от города на полверсты, брат Гийом попрощался с возницей, перекрестив его на прощанье и пожелав доброго пути. Тот в ответ лишь посмотрел на него почти приветливо и махнул рукой — мол, ступай. Иезуит потоптался на месте, дожидаясь, пока последние сани удалятся на полсотни саженей, и огляделся. Из города за полверсты его не разглядят — в такой-то темноте. Да и зачем разглядывать? Это днём стражники смотрят, кто приближается к городским стенам. А открытое пространство вокруг города никому не позволит быстро и незаметно подойти к Каргополю. Вожатый последних саней тоже ни разу не оглянулся — да это и понятно. Впереди долгий трудный путь. Какое ему дело до богомольца?
Брат Гийом немного прошёл по дороге вслед уходящему обозу. Вскоре от неё отделилась полузанесённая снегом колея, резко уходившая на закат — к Новгороду. Иезуит зашагал по ней, сожалея, что не удосужился приобрести лыжи. С ними было бы куда сподручнее! Спрятал бы в лесу, чтобы ни у кого не было вопросов — что это за богомолец такой — с лыжами! Но брат Гийом был уверен, что Петер появится в Каргополе значительно раньше, и он, дав новичку нужные инструкции, успеет покинуть город с новгородским обозом. Впрочем, неважно. Отсутствие лыж только немного замедлит его передвижение, а когда он догонит обоз, они станут не нужны.
Иезуит бодро зашагал по Новгородской дороге. Он рассчитывал нагнать обоз ещё до Вытегры — небольшого городка у Онежского озера, где, как он был убеждён, будет сделана двух-трёхдневная остановка, чтобы люди и, главное, лошади отдохнули. По его прикидкам, до Вытегры было не меньше недели пути. Обоз шёл напрямки, по замёрзшим болотам и покрытым льдом руслам рек и речушек. Наверняка летом тот же путь займёт куда больше времени: здешние края славятся своими болотами, на обход которых приходится тратить немало времени.
Вскоре рассвело. Брат Гийом продолжал шагать, не чувствуя усталости. Хотя ему было уже немного за пятьдесят, сухощавое, жилистое сложение и привычка к долгим переходам выработали у него колоссальную выносливость, невероятную для людей другого склада. И даже возраст пока не мог победить его целеустремлённость и многолетнюю закалку.
Когда короткий зимний день начал клониться к закату, иезуит сделал короткий привал, быстро перекусив солониной, и, оттаяв в ладони снега, запил. Обедал он, лёжа у ближайшего к дороге дерева, высоко задрав на ствол ноги, чтобы уставшие мышцы хоть немного отдохнули.
Он не боялся, что запах мяса почуют волки и нападут на него. Наверняка серые хищники сейчас идут вслед за обозом, источающим вкусные запахи конины и человечины. Но вот когда он догонит обоз — следует опасаться.
Иезуит вновь нащупал тонкую полоску железа в хитром кармане внутри левого рукава кафтана. Вытащил оружие и полюбовался на него, немного наклоняя и поворачивая голову влево и вправо, чтобы получше разглядеть клинок под тусклыми лучами невысокого северного солнца. Это был выполненный из превосходной толедской стали испанский стилет с очень небольшой крестовиной. Лет пятнадцать назад его по заказу брата Гийома выковал Себастьян Фернандес[24], один из лучших оружейников Испанской империи. Клинок был трёхгранным и значительно короче, чем у обычного боевого стилета — пять с половиной пулгад[25].
Небольшая длина оружия делала его неэффективным в открытом бою, но в деле, которым занимался брат Гийом, значение стилета было трудно переоценить. Его легко спрятать в одежде, а при необходимости незаметно извлечь и заколоть противника, особенно, когда тот не ожидает нападения. И того не спасут ни латы, ни кольчуга. Твёрдая упругая сталь превосходно раздвигает кольца самой хорошей кольчуги и великолепно проникает под броню на стыке лат, оставляя мало шансов противнику иезуита. А уж незащищённый человек просто обречён.
Брат Гийом мог одним ловким ударом быстро умертвить самого сильного человека. Он знал, куда надо ударить, чтобы любой здоровяк умер почти мгновенно. Висок, сердце и печень — и если ты не готов к нападению, то противостоять ему невозможно. Иезуит поцеловал клинок, который не раз выручал его в опасных ситуациях, и убрал в потайной карман. Пока использовать его нет надобности, но хорошо, что он всегда под рукой.
24
Семья Фернандес в XVI–XVII веках была кланом оружейников из Толедо, специализирующихся на клинковом оружии. Их работы сегодня выставляются во многих европейских музеях.
25
Пулгада — средневековая испанская мера длины, около 24 мм. Клинок брата Гийома имел длину не более 13,2 сантиметра.