— Продолжай.
— Петер сработал вьппе всяких похвал. Он на удивление быстро вошёл в доверие к царю и даже стал его крестником, приняв православную веру. Конечно, исключительно для успеха нашего дела.
— Ну разумеется.
— Он сумел, искусно притворяясь православным ортодоксом, оставаться доверительным лицом царя Ивана более полугода, а это не так-то просто. В конце концов, убедив того, что у себя на родине работал в книжном архиве университета, он узнал, где хранится либерея и частично ознакомился с её содержанием. Полное ознакомление в тех условиях было невозможно из-за большого объёма хранилища. И это… это настоящее сокровище. Есть все основания полагать, что кроме античных авторов там хранятся труды первых учителей, которые творили ещё до того, как Константин Великий утвердил христианство как общеимперскую религию.
— Это действительно ценные книги, — задумчиво произнёс отец провинциал, — и знакомство с ними может сильно помочь нам в борьбе с протестантскими еретиками.
— Но кроме этого, весьма вероятно, что там хранятся труды древних учёных, причём не только европейских, но и азиатских. Алхимия, механика, фортификация, тактика действия армий с различным вооружением и многое другое. Эти труды, безусловно, могли поднять католическую науку на новый уровень.
— Это также очень важно.
— И самое главное, Петер сумел убедить царя, что, поскольку нет полной уверенности, что татарам не удастся взять Москву, то либерею следует укрыть где-нибудь вне столицы. И даже добился от него назначения себя главой этой миссии.
— Так-так… — От волнения отец провинциал даже привстал со стула. — Что же было дальше?
— А вот дальше начинается непонятное. Я объяснил Петеру, куда следует доставить книги, чтобы наши польские друзья могли их изъять и передать представителю Рима. Причём он самостоятельно придумал, что надо сделать для того, чтобы убедить охрану следовать его указаниям, а не изначальному царскому приказу.
— Действительно, способный юноша, — сказал отец провинциал, кивая размеренно головой в такт рассказу брата Гийома.
— Судя по всему, он сумел доставить обоз с книгами в нужное место. Но когда к этому городку подошёл нанятый мной польский отряд, то обнаружил только обгорелые руины. Охранявшие либерею стрельцы погибли все. Но не от железа или огня, а от чего-то иного.
— И от чего же?
— Во время нашей последней встречи, отец провинциал, я передал Петеру оружие, доставленное в Рим братом Алессио, который долгое время работал под руководством отца провинциала Мануэла[133]. Кроме этого, юноша получил от меня некоторое количества яда, потому что я изначально предполагал, что у него могут возникнуть проблемы со стрельцами. По всей видимости, он сумел эти проблемы решить.
— Что было дальше?
— Ничего. В городе сгорело всё, и если книги действительно были там, то и они тоже. Из всех строений остался только дом местного купца, который помогал нам.
— Кто же этот человек?
— Некто Афанасий Чердынцев. Странно, что он согласился помочь, не требуя никакой платы.
— Вот как? — У отца провинциала удивлённо поднялись брови. — Чтобы человек чужой веры безвозмездно помогал нам? Тебя это не насторожило, Гийом?
— Насторожило, отец провинциал. Но только в сложившейся ситуации у меня не было возможности выбирать. Да и либерея должна была находиться в его доме не больше двух дней. Я рискнул и проиграл. К тому же не забывай, что Чердынцев и сам погиб во время набега.
— Ты задумывался, почему он вызвался тебе помочь?
— Несомненно, он преследовал собственную выгоду, но каков её характер, я не знаю.
— У тебя есть какие-то соображения по поводу того, что же там случилось?
— Не сомневаюсь, что это дело рук безвестного татарского отряда, который намеренно уклонился от прямого похода на Москву, чтобы в относительной безопасности грабить небольшие города. Поляки видели в обуглившихся брёвнах наконечники татарских стрел. Спустя несколько дней я находился рядом с городом, и один из моих помощников неосторожно развёл костёр, который ночью виден очень далеко. Следовавший в город отряд стрельцов, отправленный для возвращения либереи, заметил его, и нам пришлось срочно покинуть место удобного ночлега. Поэтому я не смог самостоятельно обследовать сгоревший городок и целиком положился на доклад начальника польского отряда.
Отец провинциал встал из-за стола и прошёлся по комнате, разминая ноги. Поднялся и брат Гийом. Хотя они и находились в приятельских отношениях, принятая в ордене субординация была обязательна для всех.
133
Мануэл да Нобрега (1517–1570) — португальский священник, первый провинциал ордена иезуитов в Бразилии.