Неприметный свой тёплый кафтан, перепачканный землёй и навозом, сменил он на добротную одежду из некрашеного сукна. Новый кафтан был не столь тёплым, как прежний, но для весеннего времени годился. На первой же ночёвке пришил он внутри левого рукава потайной карман для стилета. На голову купил крепкий треух из заячьей шкурки. Мех неноский, быстро вытирается, но ему ведь надолго и не надо. Потеплеет — он его продаст или просто выбросит, чтобы не таскать обузу.
После приобретения новой одежды денег у брата Гийома почти не осталось, но это его не беспокоило. Достаточно добраться до Москвы — и деньги появятся в количестве, достаточном для выполнения возложенной орденом задачи. В этом он не сомневался.
Москва встретила его обгорелыми развалинами, кое-где белели уже свежими брёвнами новые срубы, над которыми поднимались в тихом воздухе длинные прямые сизые дымки, устремлявшиеся в небо наподобие стрелецких пик. Только сейчас брат Гийом осознал, насколько сильно пострадал город.
Где же ему остановиться? Те москвичи, кто сумел отстроить своё жилище, если кого и приютят, то лишь своих близких — бродящие вокруг люди им ни к чему. Идти в церковь? Там тоже вряд ли приютят: каменных церквей в Москве немного, а деревянные после татарского набега ещё не восстановили. А уж постоялые дворы — и подавно. Впрочем, ему ведь не надолго — на ночь-другую, а потом он сумеет связаться с нужными людьми. Значит, надо всё же рискнуть и остановиться в церкви как паломник. Брат Гийом огляделся, выискивая взглядом луковичные купола с крестами. Заметив вдалеке несколько, направился туда.
Остановившись на берегу Яузы, присмотрелся. Это был монастырь, состоящий из нескольких каменных строений с прокопчёными от недавнего пожара стенами. Вон прошёл высокий тощий монах, не обратив на него никакого внимания. Моста через реку не было, но лёд ещё хранил зимнюю твёрдость, поэтому брат Гийом решил не искать переправы и направился к монастырю напрямки — через реку. Рыхлый, подтаявший лёд не потрескивал, а слегка проминался под не слишком увесистым иезуитом, давая понять, что до ледохода осталось совсем немного времени.
Перейдя Яузу и догнав замеченного им монаха, брат Гийом поклонился:
— Отец, дозволь переночевать в обители. Сегодня пришёл, мне бы только осмотреться.
Монах остановился и не слишком любезно посмотрел на него с высоты своего немалого роста:
— А ты кто такой будешь?
— Михаилом зовут. Жил в Заречье. Дом окаянные спалили, вот сейчас мыкаюсь.
— Татары уже скоро год как ушли. Где шлялся-то всё время? — не унимался монах.
— Подался прошлым летом, как Москва сгорела, к племяннику во Владимир. У него и жил.
— А сейчас почто пришёл?
— Шестой десяток мне, работник из меня плохой. А племяннику и так несладко. Вот и ушёл.
— А здесь сладко, что ли?
— И здесь несладко. Да только приторговывал я. Выходило неплохо. Авось с божьей помощью и сейчас что выйдет. Тут и знакомые купчишки были, вот и хочу поискать — может, остался кто в живых. Сообща-то — всё лучше.
— А во Владимире тебе не торговалось?
— Племянник мой — гончар. С ним много не поторгуешь. Что сделал — только то и продал. Нет у него склонности к торговому делу.
Монах смотрел на него, усмехаясь и ковыряя пальцем заплату на рясе:
— Письмо знаешь?
Брат Гийом замялся. Писать по-русски он умел, но вряд ли его умения было достаточно для монастырских дел. Торговые записи вести — ещё куда ни шло, но вот что-то большее… Монах верно растолковал его заминку:
— Жаль. Монастырь наш ещё от преподобного Андроника[72] славен переписью книг.
Брат Гийом закивал:
— Да, отец. В торговом деле, конечно, грамотность нужна, но не такая учёная, как в монастыре.
Монах снова усмехнулся:
— Ты ж гол как сокол. Чем торговать-то собрался?
Брат Гийом уже начал вскипать: "и какое дело ему до того, как я собрался торговать"? Но вслух ничего не сказал. Напротив, лишь улыбнулся доброжелательно:
— Вот сразу видно, что ты от торговых дел далёк. Если найду я старых знакомцев, смогу взять у них деньги в рост, а с прибыли и отдам. А люди меня знают — дадут! И не сомневайся.
Глупость, конечно: никто ему в долг без залога не даст. Но монах, очевидно, и впрямь в торговых делах не смыслил совершенно, потому как только махнул рукой в сторону невысокого каменного строения недалеко от церкви:
— Ступай. Поможешь братии лёд с мостовой у ограды сдолбить и в Яузу скинуть — переночуешь. Но не больше двух ночей. И без тебя места мало.
72
Андроников монастырь основан в 1357 году митрополитом Московским Алексием и назван по имени ученика Сергия Радонежского — Андроника (канонизирован в лике святых как преподобный в конце XV века), ставшего первым его игуменом. С основания и до конца XVII века монастырь был одним из центров переписки книг в Великом княжестве Московском и в Русском царстве.