Нет, раздражать бояр без надобности Петеру не хотелось, не для того он здесь. Главное — выполнить свою миссию, а что там дальше будет — то Бог ведает. Для успеха дела он был готов поссориться хоть со всей Москвой, но без особой необходимости этого делать не стоило. Поэтому от предложения царского отказался, сказав:
— Зачем это, государь? Я и так люблю тебя, как родного отца. И даже больше, ведь ты — мой отец перед Богом. Я готов выполнить любое твоё поручение и сложить свою голову, если тебе это будет надо.
Лицо его при этом было настолько честным, а голос звучал так искренне, что царь едва не прослезился, что Бог послал ему такого верного подданного. И оставил при себе для выполнения особо важных поручений.
Петер долго думал, как навести царя на разговор о либерее, не вызвав подозрений. А то, в самом деле, все вокруг готовятся к татарскому набегу — куют бердыши, льют пушки, обучают войсковому строю неопытных ополченцев. Какая там либерея, не до того сейчас! Но, зная интерес царя к обустройству жизни в Европе, решил сыграть именно на этом.
Однажды, когда Иван Васильевич был в хорошем расположении духа, они беседовали, сидя за столом в царской светлице. Государь интересовался, чем Петер занимался до того, как решил заняться торговлей. Вот тут-то Петер и понял, что настало подходящее время подвести царя к обсуждению нужной темы.
— В детстве я был учеником хранителя либереи, — сказал он, — а книжное хранилище находилась в нашем университете, который основан, основан…
Петер на мгновение задумался и сказал:
— Он основан от дня сегодняшнего примерно четверть века. Там изучают медицину, богословие, каноническое и гражданское право, а также различные искусства. В либерее той есть труды по многим предметам, которые необходимы для постижения наук. Есть и древние рукописные свитки, и книги, напечатанные совсем недавно. И всё это в таком большом количестве, что несведущему человеку разобраться невозможно. В мои обязанности входило составление списков, которые именуются каталогами, внесение в них новых книг и наведение порядка на полках, чтобы можно было легко найти нужный фолиант[84]. Но такая жизнь показалась мне скучной, и я сменил её на полную опасностей и приключений жизнь торговца, а теперь стал твоим крестником и как верный подданный готовлюсь отразить нападение татар.
Иван Васильевич задумчиво чесал шею под бородой, глядя немигающими глазами перед собой.
— Либерея, говоришь? Фолиант?
— Да, государь. Там были не только фолианты, но и книги другого формата — in quarto, in octavo. В Реймсе многие состоятельные люди хранят дома различные книги, и не только богословского содержания. И я, признаться, был очень удивлён, что твои бояре не имеют столь полезной для души привычки.
— Бояре, бояре, — раздражённо сказал царь, — моим боярам только бы людей мордовать. Верных слуг из них с полсотни едва наберётся, а остальные…
Он разочарованно махнул рукой и замолчал, насупившись. Молчал и Петер. Насколько он успел изучить нрав царя, сейчас надо было выждать немного, а потом разговор сам перейдёт в нужное ему русло. Так и оказалось.
— Знаешь, Петруша, — хвастливо произнёс царь, — а ведь либерея и у меня есть. В подземелье храню. Да такая, что твоя с ней не сравнится. Там ведь приданое бабки моей, Софьи. Была она дочерью последнего византийского императора да привезла в Москву тридцать телег книг и свитков, спасённых из горящего Царьграда. А за время, что прошло с тех пор, мои послы из заграничных странствий привозили и новые книги. В Казани стрельцы спасли из пламени татарские учёные книги — так всё туда же сложили. Был у меня басурманский поп учёный, умел читать и по-русски, и на многих восточных и южных языках. Начал было разбирать казанскую добычу да на русский переводить, да помер. Отравили, наверное, — уж это у нас умеют[85].
— Это очень интересно, государь, — взволнованно сказал Петер, тщательно скрывая радость, что его хитрость подействовала, — дозволь взглянуть да разобрать, что там за книги хранятся!
— Что, заёрзал, крестник, — усмехнулся царь, — я ведь давно приметил, что из тебя хороший книжник или купец получится. Ну не воинский у тебя склад! А мне сейчас воины нужны.
84
Фолиант — книга формата infolio, то есть в половину типографского листа. Были и более мелкие форматы — inquarto, inoctavo. То есть в четверть и в одну восьмую типографского листа. Точный размер книги зависел от размера листа.
85
На момент повествования Иван Грозный был женат в четвёртый раз. Первые три жены были предположительно отравлены.