Василий Бутурлин, узнав, что появившиеся у монастыря разбойники едва не обесчестили его невесту, сам встал во главе отряда, отправившегося на поиски разбойничьего стана. Отряженные им в розыск стрельцы ещё до входа в лес зарядили пищали и запалили фитили. Вскоре откуда-то не очень издалека донеслась обильная пальба. Из полусотни отряженных стрельцов в живых остались все, и лишь трое вернулись ранеными: разбойники нападения не ожидали, поэтому появление стрельцов с готовыми к стрельбе пищалями ввергло их в уныние, и о сопротивлении почти никто не думал. Спастись удалось совсем немногим, а на кладбище близ монастыря появилось почти четыре десятка свежих могил.
Глава 14
КАК СТРЕКОЧЕТ СОРОКА
Москва, лето 1572 года
Разведчики донесли — татар следует ждать во второй половине лета. Это было на руку — есть ещё время, чтобы выковать побольше оружия и обучить новобранцев. На следующий день, после заутрени, Егорка был у Фроловских ворот. Кирилл Антонов уже поджидал его. Вскоре к ним подкатила телега, в которую была запряжена белая в яблоках лошадь. Пожилой возница, одетый в льняную рубаху и штаны из дерюги, сидел боком, покачивая ногами, обутыми в новые лапти. Рядом с ним стояли две чем-то туго набитые вместительные сумки.
— Здравствуй, Кирилл, — сказал незнакомец.
— Здравствуй, здравствуй, — ответил Кирилл, — ну что, пошли за сороками.
Он присел на телегу, возница цокнул языком и дёрнул вожжи. Лошадь тронулась, а Егорка, подскочив к телеге, запрыгнул на неё.
— Брысь, — сердито буркнул незнакомец, — молод ещё. И Дымка старенькая, её беречь надо.
Дымка заржала, как будто соглашаясь с хозяином. Егорка молча слез с телеги и пошёл рядом. Незнакомец ему не понравился. Нет, то, что он о лошади заботится — хорошо, но мог бы и по-другому сказать. А он и не сказал даже, как его звать-величать.
— Василием меня звать, — словно подслушав Егоркины мысли, сказал возница, — дядька Василий, стало быть.
— Ясно.
— А ты, значит, Егор, — сказал Василий, — вот и познакомились.
И снова умолк, думая о чём-то своём.
Кирилл, видя, что Егорка хмурится, подмигнул ему:
— Что, опечалил тебя Василий? Не бойся, он незлой. Не в духе просто. Не выспался, наверное.
— Я и не боюсь, — ответил Егорка, — чего мне бояться?
— Это верно. Вам не дуться друг на друга надо, а дружить. В сражение вместе пойдёте. Он у нас знатный мастер по части огневого боя. А ты у него в помощниках будешь.
Егорка кивнул. Ему не привыкать. Вон Иван Трофимович — уж на что сварливым сначала показался, а ведь какой хороший человек! А что ругается часто — так что ж с того? Не дерётся же. А если и дерётся, то совсем чуть-чуть. И всё за дело.
Они вышли из кремля и, повернув направо, направились вдоль стены. У реки свернули налево и мимо наплавного моста двинулись по берегу вниз по течению. До устья Яузы было версты полторы, но идти им пришлось долго. В этой части Москвы обгорелые развалины домов разбирали почему-то неспешно, и им часто приходилось обходить кучи всякого мусора и головешек. Дойдя до Яузы, повернули налево и пошли вдоль реки. Егорка уже догадался, куда они направляются. Конечно же, на Малый Оружейный двор, где его пребывание оказалось таким недолгим и закончилось так плачевно. И где кузнецом был Никита, родной брат придворного лекаря Данила.
Когда они вошли во двор, из трубы кузни валил густой чёрный дым. Никита как раз загружал в печь руду для утренней ковки. Увидев гостей, он оставил помощника, который стоял у ножных мехов и мерно закачивал в топку воздух. Со стороны казалось, что он просто переминается с ноги на ногу.
— С вечера всё готово, — сказал Никита.
Увидев Егорку, сразу его узнал:
— Здравствуй, Егор. Как твоя рука?
— Здравствуй, Никита. Брату твоему буду век благодарен. Как будто и не ломал.
— На молодых заживает как на собаке.
— Ну, не скажи, — вмешался в разговор Кирилл, — в приборе Андрея Палецкого[107] одному молоденькому пареньку повозка ноги переехала, так хроменьким остался. В пушкари назначили, чтобы меньше ходить. Сейчас за лошадьми глядит.
— Всякое бывает, — сказал Никита, — брат, может, и вылечил бы.
— Да, Данила рядом не оказалось, в походе было дело.
— Хватит про каличных, — сварливо сказал Василий, — не для того мы здесь, чтобы пустое болтать. Показывай сороку.
— Так вот, — ответил Никита, — под навесом стоят.
— Две, что ли? — спросил Василий. — Про две уговор был.
Никита, не отвечая на вопрос, подошёл к навесу и гордо сказал, указывая рукой: