25. Господи, пожалуйста, спаси меня
Звуки громкой музыки, гам голосов, крики и пьяный смех сотрясают дом, режут слух. Я быстрым шагом пересекаю помещение, то и дело натыкаясь на кого-то из девушек или парней, что веселятся тут на полную катушку.
Хочется покинуть это место любой ценой, даже без своего телефона. Но я не знаю как. Мы не в городе, пешком отсюда не уйти. На улице еще такой мороз. Можно попросить телефон у кого-нибудь, чтобы вызвать такси. Но я не смогу за него заплатить, нет с собой налички. Только виртуальная карта, привязанная к моему сотовому.
Позвонить папе и нажаловаться? Как назло, не помню наизусть его номер… Старый знала, а потом отец его сменил, я сохранила в памяти телефона, да и всё, руками ни разу не набирала. Технологии делают нас уязвимыми…
Так и не придумав, как мне поступить, забиваюсь в дальний угол столовой, забравшись с ногами на маленький диванчик. Отстранённо наблюдаю за творящимся вокруг хаосом.
Колпышевский с компанией парней вскоре возвращаются за стол, продолжая выпивать. Жених даже не вспоминает обо мне. Не пытается отыскать взглядом. А я всё сижу в своём углу и понятия не имею, что делать.
Испытываю смешанные чувства. С одной стороны мне до омерзения противна вся эта ситуация. С другой – я радуюсь, что теперь меня не будет мучить совесть за разрыв помолвки. После того, что Женя сегодня вычудил, ни одна нормальная девушка не согласилась бы выйти за него замуж. Хотя, возможно, какая-нибудь и согласилась бы, если бы сильно любила. Но это точно не обо мне.
Я не выдерживаю и выхожу на улицу, закутавшись в свою шубку и шарф поплотнее. Иду к катку, где катаются, очевидно, постояльцы других домиков. Трезвые, красивые, улыбчивые. Хочется присоединиться к ним, но за прокат коньков нужно платить, и мне ничего не остаётся, кроме как стоять и наблюдать. Пока ступни от холода не начинают прилипать к подошвам сапог изнутри.
Боюсь простудиться и возвращаюсь в дом. А там уже творится вообще сплошной кошмар. Женя пьяный настолько, что едва ворочает языком. Предпринимаю очередную попытку отобрать у него свой телефон, чтобы вызвать такси, но выясняется, что мой нерадивый жених уже успел где-то его потерять. Или специально спрятал, не знаю.
Пытаюсь аккуратно уговорить Колпышевского позвонить трезвому водителю и ехать уже домой. Но Женя вдруг вспоминает, что он не каблук, и начинает фанатично доказывать это окружающим. В приказном тоне громко требует, чтобы я сидела и ждала, пока он не навеселится вволю со своими друзьями. У его друга сегодня «днюха», в конце концов!
Я хватаюсь за голову. Со всех сторон подбирается отчаяние. Но заставляю себя держаться. Быть сильной. Не раскисать.
Усаживаюсь на тот же диванчик в углу, отстранённо наблюдая за Колпышевским. Впервые в жизни вижу своего жениха таким пьяным. Как же всё-таки хорошо, что это случилось прежде, чем я вышла за него замуж! Потому что зрелище отвратительное.
Не выдержав, сбегаю на второй этаж в попытке отыскать тихое место. Там широкий холл и несколько спален, но все они оказываются занятыми целующимися (и не только) парочками. Что удивительно, в этих приватных комнатах отсутствуют дверные замки. Запереться изнутри невозможно. Но, кажется, мало кого из предающихся страсти пар это волнует.
С пылающим от смущения лицом дохожу до конца коридора, обнаружив там лестницу, что ведёт ещё выше, в мансарду. Поднимаюсь по ступеням. И наконец, вздыхаю с облегчением. К счастью, хотя бы здесь никого нет.
В помещении под самой крышей не так много места, почти всё пространство занимает двуспальная кровать. Но вполне уютно. Скошенный с одной стороны потолок из круглых бревнышек, небольшое окошко в стене. За которым темное звёздное небо.
Я даже не знаю, сколько сейчас времени. Кажется, будто уже глубокая ночь. Спать хочется страшно. Присаживаюсь на край кровати, чувствуя сокрушительную усталость. Решаю прилечь ненадолго. И меня тут же расплющивает окончательно. Веки такие тяжелые, я лишь слегка прикрываю их и уже не могу открыть. Мгновенно проваливаясь в сон.
Кажется, спала я всего пару минут до того, как меня разбудили. Что-то тяжелое опускается на меня и придавливает сверху всё сильнее и сильнее. Испугавшись, распахиваю глаза, упираюсь руками в чьё-то твёрдое тело, совершенно ничего не видя в темноте. С трудом понимаю, где нахожусь и кто взбирается на меня.
– Вот ты где, моя недотрога…
Это мужчина. Пьяный. Омерзительно воняющий сигаретами, блевотиной и перегаром. Пытаюсь закричать, но из горла вырывается лишь осипший хрип.
– Танечка моя, Танюшечка… Иди ко мне, я так тебя люблю…