Я затолкал рвущийся наружу протест и схватил десятника за плечи. Ох, демоны, ну и весу же в нем!
Исол был уже у себя, когда мы внесли Пуха.
- Ну что там? - Он присел у пострадавшего и замолчал.
- Тут так просто не вправишь, - сказала Тандела, явно со знанием дела. - Кость в двух местах сломана, тут и тут!
- Где же это тебя учили таким садистским приемам? - ядовито осведомился я.
Она втянула щеки и помрачнела, плечи непроизвольно напряглись. Взглянув на меня исподлобья, промолчала.
Это взбесило меня еще больше, и я выпроводил ее прочь:
- Выходи, солдат! Жди у казармы.
- Как он? - спросил я у Исола, что-то колдующего над Пухом.
- Нормально. К утру будет как огурчик.
- Отлично. Пойду разбираться с солдатом,- я приоткрыл дверь, но Исол меня ошарашил.
- Не кипятись особенно, Соур. Если она еще и тебе что-нибудь сломает, придется ее выгнать. А граф этого не хочет.
Я кивнул, в коридоре крепко ругнулся, и вышел из донжона.
Она болтала с Хонором. Довольно спокойно, кстати, без воплей и рыка. Всего лишь на полтона выше, чем обычно.
Я отправил парня отдыхать, а ей сказал:
- Иди за мной, солдат. Я покажу тебе отдельную постель.
Мне совсем не понравилось, что граф положил на нее глаз. Если честно, ложить-то было не на что, даже если брови были бы на месте. А хотя ... не знаю. Ну, и вообще, она на голову его выше! Куда лезет-то? Стул подставлять будет, чтоб целоваться? Или лестницей воспользуется?
Я привел ее в комнату адъютанта, смежную с моей. Вообще, задумывалась она как офицерская, но в гарнизоне кроме меня офицеров не было, маловато солдат.
- Будешь спать здесь, - я указал на кровать.
- Спасибо, кэп.
- "Кэп"- это обращение для десятников. Солдаты обращаются ко мне "капитан ".
- Спасибо, капитан. А что это за дверь? - она кивнула в угол, на противоположную стену.
- Это вход в правое крыло казармы, к десятку Пуха.
- А эта?
- Это вход в мою комнату, она тоже сквозная, есть выход в левое крыло.
- Интересная конструкция. Первый раз вижу вынесенные помещения, обычно в казармах единое пространство, разделенное на кубрики для подразделений.
- Вообще, комнаты задумывались как офицерские, по одному лейтенанту на четыре - пять десятков, но в страже, кроме меня, офицеров нет, мало солдат. Так что эту займешь ты.
- Теперь дальше, - я сел на стул и пригласил ее жестом. Она не поняла. - Садись, поговорим.
Она уселась на кровать и невинно спросила:
- В чем дело, капитан? Я в чем-то провинилась?
- Ясный хре... - чуть не взорвался я, но вовремя взял себя в руки. - Хм. Конечно, ты совершила огромный проступок, покалечила своего непосредственного начальника!
Она пожала плечами:
- Он оскорбил меня, затем накинулся с палкой, вот и пришлось сломать ему руку.
- Хочешь сказать, что ты не виновата?
- Да, я только защищалась.
- Ладно, давай по-другому объясню, - я помолчал, собираясь с мыслями. - Согласен, он поступил, как минимум, неразумно - начал ругаться, задел тебя... но не следовало калечить парня. К тому же, он твой командир.
На ее лице отразилось непонимание, возмущение и даже ярость:
- Капитан, он унизил меня! Как женщину, и главное, как солдата! А я - воин, ветеран, и еще две недели назад у меня в подчинении было столько же людей, сколько и у него! Я никому не позволю обращаться с собой так, как, он посмел!
Она говорила с такой яростью и убежденностью, что я понял: все, что она сказала у графа и повторила сейчас - правда, зря я ей не поверил. Жутковато смотреть в это лицо, без бровей оно выглядит как-то не по-человечески. Брр... Ладно. Хочет репутацию крутого бойца - пусть создает, Пуха-то как заломала! Считай, половина дела сделано, осталось еще ноги не раздвинуть при первом же удобном случае, и будет у нее репутация.
- Хорошо, солдат. Я понял твое мнение, но все равно ты совершила проступок, требующий наказания. За первую декаду жалования я тебя лишаю, - никак не реагирует, это хорошо. - Плюс будешь моим адъютантом. Ясно?
- Ясно, капитан!
Я пошел в свою комнату.
До следующего утра все было спокойно.
Как всегда, я встал перед подъемом, оделся и заглянул в комнату Танделы - отдать сапоги почистить.
- Капитан?! - возмутилась она, оторвавшись от бритья подмышек.
Я почувствовал, что краснею и захлопнул дверь. Давненько такого не случалось. Лет шесть, наверно. С тех самых пор, как мне исполнилось восемнадцать. Не краснел, я имею в виду.
- Хм... Ты того... прикройся, что ли, - посоветовал я через дверь, застегивая портупею. - Люди ведь могут заглянуть.
- Уже! Да и спят все пока.
- Сапоги почисти, - я выставил их за дверь, не заглядывая, и принялся за разминку.
Закончив, я вновь открыл дверь. И замер с открытым ртом. Танделла порхала по комнате с закрытыми глазами, размахивая двумя длинными ножами.
Она повернулась ко мне спиной, сделала два шага... и замерла.
- В чем дело, капитан?
Я сглотнул - дыхание перехватило от неожиданности - и ответил:
- Нет, просто никогда не видел обоеруких бойцов. Но я, собственно, за сапогами.
- Я не обоерукая. Ножи просто взяла для утяжеления, в этой связке они не используются как оружие. А сапоги готовы.
- Отлично,- я влез в сапоги и направился к донжону. Граф любит ранние завтраки.
К концу дня я понял, что Танделла прекрасно владеет мечом, лучше всех стреляет из лука и неплохо бьется в строю. Правда, если у нее в руке копье, то одну ее лучше не оставлять, убьют мгновенно. Но и с ней рядом стоять в таком случае тоже опасно - не заколет, но огреет так, что мало не покажется.
Короче говоря, впервые под моим руководством оказался первоклассный боец - одиночка. Она завалила всех лучших бойцов, которые у меня были, и в рукопашной схватке, и орудуя деревянными мечами. Она билась почти весь день, но не свалилась на кровать от усталости, когда зашла в соседнюю комнату.
Хлопнула дверь, но вместо скрипа кровати послышались шаги. Шипение вынимаемой из ножен стали и лязг оселка по лезвию. Демоны и Боги! Она решила заточить свой кинжал!
- На улицу, Тандела! - рявкнул я.
Лязг прекратился, и дверь в мою комнату открылась.
- Вы что-то сказали, кэп?
- Не мешай спать! У нас оружие на улице точат, у караулки!
- Ясно, капитан! - она исчезла.
Утро прошло без эксцессов. Когда я проснулся, все уже было готово. На тренировках снова выделялась Тандела. Она более-менее приноровилась к выданной ей амуниции, мечу и щиту, и даже в строю смотрелась великолепно.
- Сегодня вместе с десятком заступишь на ночное дежурство, - сказал я ей после последнего тренировочного боя.
- Это значит, я теперь как все?
- Нет. Это значит, что ты солдат, который к тому же еще должен исполнять обязанности адъютанта.
Она улыбнулась:
- Понятно, капитан! - и направилась к Пуху.
Когда она ему сообщила новость, он кивнул и подставил ладонь. Тандела коснулась ее кулаком, а потом хлопнула десятника по плечу:
- Где тут у вас трактир? Я угощаю, - расслышал я.
Вот и все. Как то безболезненно влилась в ряды наших солдат. Парни относились к ней не как к новенькому - салаге, а как к теневому лидеру. Еще бы, так драться могут только очень сильные бойцы. Но уважали ее не только за то, что она за два дня успела всем им надрать задницы, а некоторым и не по разу. Вела она себя как-то... просто, что ли. Без претензий. Пух - десятник? Отлично, пока не мелет ерунду, слушаюсь. Хонор считает себя неотразимым? Пусть. Что? Он чего-то от нее хочет? На следующее утро у парня вид, какой-то сконфуженный и бледный: она побила его в том самом углу, где этот злостный нарушитель дисциплины пытался ее лапать.
И, наконец, вот этот поступок. Напоить свой десяток.
Здорово, конечно, но женщина не должна себя так вести.
Меня подняли среди ночи.