— А ты постарайся, — хмыкнула она в ответ. — В противном случае тебя ждет монастырь.
После ее слов я вдруг поняла — а ведь она хочет сплавить меня в монастырь! В этом ее настоящий план, а вовсе не в том, чтобы отдать меня замуж. Замужество не вычеркнет меня из ее жизни, а монастырь очень даже. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон.
Я пока не понимала причину ее поведения, но обязательно все выясню. Раз уж мне придется какое-то время жить с двумя змеями под одной крышей, надо быть начеку.
Ненавижу, когда из меня делают дуру. А еще терпеть не могу проигрывать. Госпожа Анлуан совершила ошибку, связавшись со мной. Никому не позволю себя унижать! Я выросла во дворе, а там всякое бывало. Мямлям и рохлям у нас приходилось туго, поэтому я с детства умела за себя постоять. Дворовая жизнь она такая… воспитывает характер.
Я уже минут пять как перестала вырываться, и лакеи ослабили хватку, решив, что я сдалась. Мне только это и нужно было. Резко дернувшись, я, наконец, освободилась и тут же вскочила на ноги. Да так резво, что стул отлетел назад и сшиб с ног сразу обоих моих мучителей.
В столовой вмиг стало шумно. Бабах! — грохнулся стул. Хрясь! — по пути зацепив лакеев. Бух! Бух! — они упали на зады. А-а-а-а-а! — завизжала Авелина, когда я с вилкой в руке кинулась к ее драгоценной маменьке.
Баронесса от шока и неожиданности застыла на стуле. Ее округлое лицо вытянулось, глаза расширились от ужаса.
Я была стремительна и достигла цели еще до того, как лакеи поднялись. Меня некому было остановить. Я могла вонзить вилку прямо в лоб баронессы. Будет торчать, как антенна. Я хихикнула, представив это зрелище.
Но все же в итоге я воткнула вилку в стол. Буквально в миллиметре от лежащей на нем руки баронессы. Та аж икнула одновременно от страха и облегчения.
Я не стала ей вредить, потому что осознавала — сделай я что-то баронессе и окажусь в монастыре уже сегодня, а то и в месте похуже. Например, в тюрьме. Время моей мести еще не пришло, но оно обязательно наступит.
И все же я дала баронессе понять, что со мной шутки плохи. Не оставит меня в покое — пожалеет.
Лакеи к этому времени встали и поспешили ко мне, но я так глянула на них через плечо, что они предпочли остаться в стороне. Вдруг у меня еще вилка припрятана или что посерьезнее.
Расправив плечи, я вытерла слезы с щек и пригладила торчащие волосы.
— Когда там бал? — уточнила спокойным ровным голосом.
— Ч-через т-три д-дня, — заикаясь на каждом слове, ответила Авелина.
Баронесса вовсе лишилась дара речи и молча смотрела на вилку, торчащую из стола. Она просто не могла оторвать от ее глаз.
— Отлично, — кивнула я. — Готовьте свадебный пир, маменька. Через три дня я выхожу замуж.
С этими словами я развернулась спиной к семейству и пошла к выходу. Дистанция между нами пошла баронессе на пользу, она наконец очнулась и крикнула мне в спину:
— За кого же ты выходишь, Марилла?
— Пока не знаю, — я на ходу пожала плечами. — Сюрпризом будет, — а оказавшись в коридоре, добавила мрачно: — Для нас обоих…
Глава 5. Как я готовилась к балу
— Ох, какое горе, какое горе, — в коридоре меня встречала Аника.
Едва увидев мою новую прическу, она начала заламывать руки и причитать, как будто это ее обкорнали практически под ноль. Под ее стенания мы вернулись в спальню, но и там Аника не унялась.
— Что же теперь будет? Кто же возьмет вас в жены с печатью позора? — хныкала она.
Я только хмурилась и кусала губы. Чтобы ответить на важные вопросы, заданные Аникой, надо оценить масштабы бедствия. А для этого необходимо заглянуть в зеркало.
Вдохнув поглубже, я шагнула к трюмо. Ох, мамочка дорогая, да этой мымре с ножницами надо руки оторвать за такую работу! Кто же так стрижет?
Я походила на пьяного дикобраза или на больного чумкой ежа. Выбирай, что больше нравится. Криво обрезанные пряди торчали так, будто их специально наэлектризовали эбонитовой палочкой. Это еще надо суметь подстричь настолько отвратительно. Не у каждого получится.
— Н-да, — пробормотала я, — беда.
— Беда, как есть беда, — всхлипнула Аника.
— Но не катастрофа.
— Как не катастрофа? Ваши волосы… их больше нет. Теперь любой поймет, что вы опозорены, — горничная объясняла мне ситуацию так, будто я — несмышленый ребенок. Видимо, решила, что от горя я тронулась умом.
— Волосы не нога, отрастут, — махнула я рукой. — А пока что-нибудь придумаем. Расскажи мне о готовящемся бале. Будет что-то особенное, или как всегда? — спросила я осторожно, чтобы не выдать свое незнание.
— Бал-маскарад в честь сорок девятой годовщины безвременья. Я бы все отдала, чтобы туда попасть, — мечтательно вздохнула Аника, перестав плакать. Наконец-то! — Дата, конечно, не круглая, поэтому все будет, как обычно. Это в следующем году император обещает нечто грандиозное. Как-никак юбилей. Поговаривают, что даже шутихи запустят.
Аника все говорила и говорила, но я уже не слушала. То, что мне было важно, она сказала в самом начале — будет маскарад. А значит, все придут в масках, и я в том числе. Кто сказал, что маска должна прикрывать только лицо? Если сделать все, как следует, то она закроет всю голову, включая остриженные волосы. Никто и не догадается, что с моей прической что-то не так.
— Леди Марилла, вы улыбаетесь, — от удивления Аника аж замолчала на полуслове. — Вы что-то придумали?
— Именно, — кивнула я. — И мне понадобится твоя помощь.
— Сделаю все, что в моих силах, — заверила горничная.
Я подозрительно покосилась на нее. А можно ли доверять служанке? Именно она привела меня в столовую на экзекуцию. Причем, явно зная, что там будет. Аника боится баронессу и не хочет терять работу, но и Марилле она симпатизирует. Эх, придется рискнуть. Других вариантов все равно нет.
Для начала я дала горничной простое задание:
— Вернись в столовую, — велела я, — собери с пола мои обрезанные волосы и принеси мне.
— Зачем? — Аника пораженно захлопала ресницами.
— Просто сделай, как я прошу.
— А, вы хотите их сжечь, — нашла она объяснение. — Чтобы никто не мог через них наложить на вас проклятие.
Пришел мой черед удивленно открыть рот. А что, здесь так можно? Вот и думай теперь — то ли Аника просто суеверная, то ли в этом мире реально надо опасаться ведьм. В памяти всплыл Электро. Похоже, мне еще многое предстоит узнать о чужом мире…
Найдя объяснение моей просьбе, Аника убежала ее исполнять. Вскоре она вернулась с охапкой волос в руках. Повезло — в столовой еще не успели прибрать.
Я освободила комод и разложила на нем обрезанные пряди. Да уж, не богато. Слишком разная длина — где-то совсем коротко, где-то длинно. Следующие полчаса я занималась сортировкой — отбирала локоны, которые еще можно использовать. Все прочее, в самом деле, пришлось сжечь. Из того, что осталось, парик не сделать, но на шиньон сгодится.
Разбирая волосы, я исподволь расспрашивала Анику о ситуации в семействе Анлуан.
— И чего мачеха так меня невзлюбила?.. — вздыхала я. — Что я ей сделала?
— Я думаю, — понизила голос до шепота горничная, — все дело в наследстве.
Она была поразительно доверчива и наивна. Но Анике простительно, ей от силы шестнадцать лет. Подрастет, наберется опыта и зачерствеет.
— Вот как? — приподняла я брови, не зная, что еще сказать, не вызвав подозрений.
— Ну да, — кивнула Аника. — Все же вам достается после смерти отца, как только вам исполнится двадцать. Вот баронесса и бесится.
Еще бы ей не беситься! Пока Марилла под ее опекой, она имеет доступ к деньгам. Но вскоре все изменится. Марилла вполне может выгнать мачеху с дочуркой на улицу.
У баронессы всего два года, чтобы исправить ситуацию, и замужество действительно не вариант. Напротив, при хорошем муже Марилла может вступить в права наследования даже раньше срока. А вот монастырь — другое дело. Угодив туда, Марилла навсегда лишится доступа к деньгам отца и все достанется баронессе.